Учитывая это, а также ее личные качества, я, после cогласования с командованием, предложил Новиченко выполнить разведзадание. Трудно словами передать радость, с которой она дала согласие: в душе скромной женщины кипела святая ненависть к фашистским захватчикам и убийцам и она была готова мстить врагу за муки и страдания советских людей.
Начали подготовку к переброске Новиченко в тыл врага.
Вместе с разведотделом дивизии разработали маршруты ее движения через линию фронта и боевые порядки противника. С учетом данных авиаразведки и наших собственным сведений прокладывали его по местам наименьшей концентрации гитлеровцев, чтобы свести опасность к минимуму.
Нину детально проинструктировали, как вести себя в той или иной ситуации, составили несколько правдоподобный легенд, которыми на разных этапах она должна была воспользоватъся, если будет остановлена вражескими патрулями или задержана жандармерией или полицией. Обеспечили нехитрым набором крестьянских продуктов, которые она якобы купила и обменяла в селах на вещи.
Задачу перед Новиченко поставили непростую: собрать сведения о расположении гитлеровских частей и боевой техники в районе от передовой линии до Чугуева и об их намерениях на ближайшее время. С накопленной информацией Нина должна опять пробраться в наше расположение.
Настал назначенный день переброски — 29 нюня.
Под покровом ночной мглы я в сопровождении двуя солдат из дивизионной разведроты повел Нину через передовые траншеи, боевое охранение и посты наблюдения к реке, где в прибрежных кустах была замаскирована лодка. В этом месте под водой от берега к берегу протянута веревка, чтобы при переправе не плескать веслами, а бесшумно подтягиваться по веревке.
Над Северским Донцом взлетали осветительные ракеты, в стороне шла ленивая перестрелка.
Прикрываясь высокой травой и кустарником, мы подползли к лодке и забрались с Ниной в нее. Разведчики с ручным пулеметом залегли за старой корягой, чтобы в случае необходимости прикрыть нас огнем. Вслушиваясь в тишину, я потянул веревку, лодка бесшумно заскользила по воде, и берег растаял в тумане.
Переправились благополучно. Высадившись на вражеский берег, осторожно проползли до опушки леса, где начинался маршрут Новиченко. Здесь наши пути расходились: Нина нырнула в чащу, а я повернул обратно…
Я очень беспокоился за судьбу товарища «Н» (под таким псевдонимом Новиченко фигурировала в штабных документах). Оснований для тревоги было более чем достаточно: в прифронтовой полосе гитлеровцы безжалостно уничтожали всех, кто попадался под руку, да и в тылу подвергали мирное население массовым репрессиям. Надеялся только на ее настойчивость и сильный, мужественный характер.
В ночь с 7 на 8 июля позвонили из отдела «Смерш» дивизии: только что из окопов боевого охранения доставлена товарищ «Н», ее направляют в расположение опергруппы.
Нипа выглядела очень усталой, и я хотел отложить беседу до утра, но то, что она начала рассказывать, заставило немедленно поднять на ноги всю группу.
А поведала женщина вот что.
До Чугуева добралась благополучно и сразу обратила внимание, что город буквально забит вражескими войсками. В доме родственников оказались нежданные постояльцы — солдаты во главе с унтером. Они хлестали водку и бахвалились, что скоро «русским свиньям капут». Из пьяной болтовни на ломаном русском языке Новиченко поняла, что у гитлеровцев на 10 июля назначено наступление.
Сведения были важные, и Новиченко решила срочно доставить их нам. В пути она собрала немало данных о концентрации войск и техники противника и в третий раз пересекла линию фронта.
Проанализировав информацию Нины и сопоставив с данными воздушной и наземной разведки, сел за разведсводку. Начал ее словами: «Товарищ „Н“ сообщает, что…»
Утром, докладывая обстановку, я вручил сводку командиру дивизии. Тот внимательно ознакомился с документом и сказал:
— Это очень важно. Получается, что на направлениях, где фашисты собирают ударные кулаки, у нас мало сил.
Подразделения дивизии спешно перегруппировались, на наиболее вероятных направлениях наступления противника укреплялась оборона.
В 5 часов утра 10 июля на наши позиции обрушился бомбовый удар. После мощной артиллерийской подготовки гитлеровские части бросились в наступление на участках, которые они считали слабозащищеннымп, надеясь на быстрый успех, но встретили хорошо организованную и глубоко зонированную оборону.
Замысел разгромить наше соединение был сорван. Бой длился весь день, фашисты посылали в атаку свежие войска, но дивизия прочно стояла на своих позициях, нанося nротивнику ощутимый урон.
ВЛАДЛЕН ЛЕВЧЕНКО
«БУРЯ» НА СВЯЗЬ НЕ ВЫШЛА
Все, кто был знаком с Любой Шевцовой до оккупации Краснодона фашистами, подчеркивали одни и те же ее качества: легкий и веселый прав, чрезвычайную общительность! Кажется, уж слишком легко шла она по жизни. Природа, наделила девушку громадным запасом душевных сил. И ей еще ни разу не случалось напрягать их до предела. Оттого вся жизнь казалась непрерывной захватывающей игрой. За какое бы дело она ни бралась, все давалось легко, даже война не вызвала у нее растерянности. И только в нечеловоческом тяжелом испытании, которое выпало впоследствии на ее долю в полную меру раскрылись истинные качества, твердости духа юной героини.
Весна 1942 года еще бурлила недавним разгромом гитлеровцев под Москвой. Но враг далеко не сломлен. Его бронированные кулаки нависали над Донбассом, и Ворошиловградцы с особым вниманием вслушивались в сообщения Совинформбюро о боях «местного значения».
Прифронтовой город жил по законам военного времени. Непривычной тишиной, без таких ранее обыденных заводских гудков начиналось каждое новое утро. Ценное оборудование вывезено, задымленные корпуса пустых цехов начинены взрывчаткой. Но люди не сидят сложа руки. Трудятся на железной дороге, в школах, переоборудованных в госпитали, тысячи, как и в грозном 1919-м, роют в районе Острой Могилы земляные рвы. Враг не должен пройти.
А в противоположной стороне, в восемнадцати километрax от города, на берегу Северского Донца, где до войны пряталась от палящего степного солнца под огромными деревьями база отдыха паровозостроителей, идут занятия. Самые обычные — со звонками, перерывами, зачетами и экзаменами. Здесь работает специальная школа НКВД УССР, созданная еще в октябре 1941 года, а за партами — будущие командиры партизанских отрядов и групп подрывников, разведчики и радисты.
Да, сделано многое, чтобы враг не прошел. И все же надо быть готовыми к худшему, к борьбе в условиях оккупации. Поэтому создаются базы для будущих партизанских отрядов, подпольных и диверсионно-разведывательных групп, способных обеспечить командование Красной Армии достоверной разведывательной информацией, наносить урон живой силе и технике противника. Идет подбор кадров. Но лучшие, самые опытные — давно на фронте. Потому-то и делается ставка на молодежь, у которой война так резко разделила юность, возложив на еще не окрепшие плечи хозяйскую ответственность за судьбу страны. Партийные и комсомольские организации Ворошпловградской и Донецкой областей направляют в эту школу лучших своих представителей.
Пока неизвестно, как сложится судьба каждого из тех, кто сидит за партами, на этой войне. Будут среди них честно отдавшие свой долг, будут и такие, кто не выдержит испытания, струсит, смалодушничает. Это тоже правда войны. Битва с фашизмом была не только битвой государств и армий, но и противоборством идеологий и моральных принципов. И всякий должен был определить: что значит быть человеком в бесчеловечных обстоятельствах войны? И спор этот в конечном счете решался не словесными аргументами, а оружием, готовностью отдать свою жизнь или, сохранив ее, отнять жизнь у другого.