— Идите сюда, — позвала нас Асанна, девушка, которая совсем недавно стала полноценной квисэн и мы все хорошо знали её, так как росли под её присмотром.
Сегодня Асанна выглядела очень уставшей. От ею так любимых ярких платьев не осталось и следа.
— Что происходит, сестра? — прошептала я, садясь ближе всех к ней.
— Великая мать всё расскажет, — дрожащими губами, прошептала она. — Ничего не бойтесь, мы справимся, — твёрдо сказала она.
В зале собралось около двухсот квисэн. Пожалуй, эта немногочисленная коммуна и была всем нашим племенем. Совсем скоро шепотки в зале исчезли, и из смежных дверей вышла удивительной красоты и притягательности женщина. Обычно Великая мать представала перед нами в образе зрелой женщины, с мягкими чертами лица, светлой кожей и темно-карими глазами в обрамлении черных волос. Сегодня не стало исключением. Ей нравилась эта внешность, и она носила это лицо чаще других. Энергия и сила, что плескались под её таким хрупким обликом, казалась какой-то искрящейся и притягательной. Честно сказать, я восхищалась ею, и меня всегда странным образом тянуло к ней.
— Сёстры, — обратилась она, встав в самом центре зала, — ситуация складывается непростая. Сегодня мы с вами столкнулись с угрозой, которую не встречали до сих пор никогда. Никогда прежде ни одно племя не решалось пойти на нас войной. Город окружен. Племена кочевых народов степей осадили Тавир… — она на миг запнулась, а позже глубоко вздохнула и продолжила, — город пал, — тяжело вздохнула она. — Всё, что на настоящий момент осаждают они — это квисэн-е. Их условия просты и неприемлемы ни для одной из нас. Новый хан нагов Айкса Эр считает, что каждая из нас должна вступить в его гарем и принять на себя магическое рабское клеймо, — я ощутила, как едином жесте у каждой из сестёр сжались кулаки. Даже я, будучи всего лишь подростком повторила за ними, просто потому, что это было невозможно! Неприемлемо! Решает квисэн! Всегда! — Грядут тяжелые времена сестры. Квисэн-е неприступен, но вы все знаете, что это не то, чего нам стоит бояться. Если мы останемся внутри, то сможем продержаться не больше двух недель, прежде, чем голод заберёт даже самых сильных из нас… Вы ждёте от меня решения, но в сложившейся ситуации у нас есть только один выход и исход…
Каждая из нас понимала, о чем говорит великая мать. Не будет доступа к тому, чтобы удовлетворить наши потребности, как квисэн, значит Тавир захлебнётся в крови и будет неважно, кто встанет на нашем пути. Мы уже не остановимся, пока нас не убьют или не убьём мы. Сдаться в плен равносильно смерти. Неужели, великая мать говорит нам о том, что мы все умрем⁈
Осознание больно ударило в грудь. Стало тяжело дышать, и я потянулась к единственной самой близкой мне сестре тут же столкнувшись с её ладонью, которая в тот же миг сжала мою.
— Сегодня нас ждёт славный ужин, и мы сладко выспимся, а уже завтра завершим историю квисэн-е так, как решим сами потому, что выбирает квисэн!
И её последним словам вторил весь зал.
После собрания женщины спешно удалились. Кто-то шёл в караул, но большая часть действительно ушла, чтобы надеть свои самые роскошные наряды, заплести удивительной красоты прически и подготовиться к праздничному ужину, где мы все будем петь, танцевать и играть на инструментах. Лишь нас четверых попросили остаться в зале.
Мы стояли перед великой матерью и не знали, что должны сказать и как себя вести. Всё происходящее никак не желало укладываться в головах. Это было так похоже на сон, что просто не могло быть правдой.
— Вы знаете, что для квисэн дети — это главная ценность, — вдруг заговорила она как-то тихо и по-особенному вкрадчиво. — Мне очень жаль, что я не сберегла ваше взросление, — продолжила она, заглядывая в глаза каждой из нас. — Есть один непреложный закон квисэн-е, который я и подумать не могла, что мне однажды придётся озвучить.
— Никто не мог, — вдруг заговорила Нэн, подойдя к великой матери и положив ладонь ей на плечо. — Но мы сестры и мы не предаем друг друга, не лжём друг другу, потому и ты должна сказать им.
Сейчас великая мать казалась как никогда обычной. Просто квисэн. Просто сестра, что едва сдерживает слёзы.
— Если бы вы были детьми, то перед началом этой битвы вас убили бы во сне, понимаете почему? — сказала она, судорожно вздохнув.
С нескрываемой болью во взгляде она посмотрела нам в глаза, точно в поисках хотя бы маленькой толики понимания.
— Квисэн не может жить в плену, — за всех почему-то ответила я, вдруг со всей ясностью понимая, что это действительно так.