– Несомненно, – он кивнул и остановился, прислушался, затем встал передо мной. – Прошу прощения, что вот так прерываю нашу беседу, но мне пора.
– До встречи. – я улыбнулась ему и обошла, оставляя позади.
Уже около двери я разнервничалась сильнее, перебирая в голове все возможные диалоги и исходные события. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь хоть немного сбить дрожь. Коротко постучала в дверь. За ней послышался шорох и дверь плавно отварилась.
– Ева?
– Здравствуйте, Зоя Павловна. Я принесла вам квитанцию. Вы забыли её. – я протянула ей листок, избегая внимательных взгляда.
– Проходи, не гоже стоять в дверях.
– Спасибо.
– Не за что ещё благодарить. – проворчала, удаляясь в глубь квартиры. – Я заварю зелёный чай. Он хорошо успокаивает нервы.
Я повесила верхнюю одежду и последовала за ней, осматривая квартиру: свежий современный ремонт, светлые стены, хороший паркет, дорогой декор. Очень чисто и светло. Просторное кухонное помещение. Вся необходимая техника. На круглом обеденном столе множество лакомств.
– У вас прекрасная квартира. Очень уютная. Вы живёте одна? – задала немного бестактный вопрос, видимо это волнение.
– Одна, – спокойно ответила женщина, поставив на стол фарфоровые чайные кружки на блюдце. – Садись, не стесняйся и не бойся. Здесь они тебя не найдут и не прознают о визите ко мне.
– О ком вы?
– А о ком ты пришла узнать? – она сощурилась, внимательно взглянув на меня.
– Вы знаете кто они? Кто он? – моё тело сжалось от волнения.
Женщина долго молчала, заваривала чай, разливала по кружкам, подвинула в центр стола корзинку с конфетами и печеньями. Двигалась плавно, элегантно, изящно. Я выжидательно сохраняла благородное молчание. Закончив все приготовления опустилась на стул, распрямила плечи.
– А ты не знаешь? – с сомнением протянула женщина.
– Если бы мне было известно – я бы не пришла к вам.
– Я поведаю тебе свою историю. Пообещай, что выслушаешь сначала меня, а потом будешь задавать вопросы.
– Я обещаю.
Зоя Павловна сделала глоток чая, на лице расплылась улыбка. Улыбка погружающая её в воспоминания. Блаженное лицо, в глазах давно ушедший блеск. Было видно, как радостно и одновременно горестно вспоминать о прошлом.
– Мне тогда было девятнадцать лет. Молодая, амбициозная. Только перешла на второй курс института. На то время было очень престижно работать администратором в гостинице. Я была так горда собой. Тогда в институты, выпускавшие таких специалистов был серьёзный конкурс. И меня приняли в один из них. Я хотела посветить жизнь путешествиям и именно Совет гостиниц мне бы помог. Но помимо путешествий внутри страны и серьёзной зарплаты, должность манила нас своим теневым заработком: спекуляция импортных товаров, а также проституция. Именно в этом меня и обвинила Люся – лучшая подруга. Она не прошла конкурс и чувство зависти постепенно пересилило её. Наговорила чёрт пойми, чего моим родителям, компании, в которой мы все вместе были. Начались разного рода подколки, обсуждения, упрёки, пока и вовсе в открытую не стали называть меня куртизанкой. Ссылаясь на невинные шутки и необразованность моего окружения, я пропускала мимо ушей. Ведь куртизанка – это дама высшего света, обычно очень образованная и для мужчин иметь связь с такой женщиной было престижно. – лицо женщины вдруг загорелось от злобы, а голос заскрипел. – Но в один вечер всё изменилось. Поздней осенью, мы собрались в лесополосе недалеко от города. Тогда было на удивление тепло, я, как помню, была одета в широкие шорты и ветровку. Разожгли костёр. Истории, байки, рассказы, страшилки. Было всё спокойно пока все не начали напиваться. Тогда Люська подняла изъезженную тему. Её поддержали. Был в компании один парень. Митя Колодкин – да пусть горит он ярче самого яркого пламени – схватил меня, потащил в лес, начал раздевать, дышал перегаром на моё тело. Я кричала, пыталась вырваться, звала на помощь Люську, но вместо неё пришли другие. Витя с Петром. Они оставили меня в лесу. Раздетую, растлённую. Никто не верил в мою невинность. Мне было больно, стыдно… я рыдала и кричала. Молила, желала, требовала послать мне смерть. Но молила не того. Неведома откуда ко мне мужик подошёл, присел на корточки, оглядел с явным удовольствием, насмехаясь над моей беспомощностью. В голове сразу мысль пронеслась пугающая: "Подлец, преступник, негодяй". Я боялась представить, какие грязные мысли в его голове гуляют. Но он и словом не обмолвился: с себя пиджак снял, укрыл и на руки взял. Так и разум помутнел мой, провалился в дремучий сон. Наутро глаза распахнула и не поняла где нахожусь. В советские времена таких квартир не было. Всё импортное, дорогое, запрещённое. И мужичок передо мной вразвалочку сидит себе, ухмыляясь. Вокруг да около не ходил, вопрос ребром поставил: – "Изволишь ли ты, милочка, с Господином нашим говорить? Предложение имеет он к вам". Не раздумывая согласилась. А как самого господина увидела – так и обомлела. Таких мужчин прежде не видала: с иголочки, красавец, ростом высок, коренастый, норовистый, а глаза совиные – янтарные. По обе стороны сопровождающие: Аркаша и Дымок. Аркаша-то меня и вынес в тот поздний вечер из лесополосы. Дымок, совсем юный паренёк, натуральный блондин, настоящий обольститель. Самого господина величали Велир. Пригласил на ужин. Я и блюд таких ранее не видала, не то, чтобы пробовать. Красиво говорил, ухаживал, был обходителен, что подобает настоящему джентльмену. После ужина мне была предложена некая сделка. Я могла просить о чём угодно. На тот момент во мне горела такая ненависть, такая злоба, беспомощность и жажда мести и справедливости… мне хотелось, чтобы они ответили за сломленную жизнь, за потерянный интерес, за мою невинность! Но я простила в один момент, стоило только взглянуть в его глаза. Простила и благодарила за возможность встретить тех, кого посчастливилось в ту ночь. – она вздохнула, явно пропуская тяжёлый для неё момент. – Мы с Велиром стали ближе, проводили много времени вместе. Он подарил мне мечту – путешествия. Я побывала много где и много чего видела. Конечно, институт я забросила. Подписала контракт. Моя жизнь изменилась навсегда. Я отвернулась от родных, родителей. Они мне стали чужды. Нравоучения и непонимания с их стороны, меня топтали, уничтожали морально. Я оставила их. Я выбрала его. Позже он открыл мне тайну. Снова сломленное состояние, но он не давил, ждал моего решения. И я решилась. В знак нашего союза он сделал мне подарок. Кулон с гравировкой. Первая буква его имени: "Вав". Иврит. Я полюбила его и до сих пор люблю. – Клавдия Павловна замолчала, прикусив нижнюю губу.