Следуя за молодым человеком, я сначала попала в приемную Частного пристава. Там на вешалке оставила пальто и фуражку, а затем, после доклада секретаря, робко вошла в кабинет высокого начальства. Вопреки стереотипному образу почтенного господина, сложившемуся в голове за титулом великого князя и должностью канцлера, на кожаном диванчике я увидела моложавого темноволосого мужчину с приятной улыбкой и умным взглядом светло-карих глаз.
– А вот и барышня Молчанова пожаловала! – навстречу мне подался господин Лутецкий, также присутствующий в кабинете. – Анастасия Трофимовна, имею честь представить вам нашего московского гостя, Его высокопревосходительство великого князя Алима Осиповича Леви-Зельмана, канцлера Российской империи.
Князь учтиво кивнул головой, рассматривая меня пытливым взглядом, а действительный статский советник продолжил знакомство и представил Частного пристава Дворянской полицейской Управы коллежского асессора Коромыслова Виктора Андреевича. Хозяин кабинета как раз соответствовал моему представлению о начальстве. Рослый, широкоплечий, с небольшим животиком, залихватскими усами и окладистой бородкой. Все это я отметила мельком, ответив на приветствие капитана учтивым поклоном и продолжая рассматривать князя. Одетый с иголочки, с безупречной осанкой и манерами, он источал особенную ауру властности, которая притягивала магнитом.
– Присаживайтесь, барышня! Изволите чаю? – Меня пригласили присоединится к чаепитию, устроенному на низком приставном столике.
– С удовольствием! – Согласилась, чтобы сгладить собственную нервозность, ведь от мужчины не укрылось мое пристальное внимание. И это только добавляло волнения.
На самом деле пить мне не хотелось, но так хоть ненадолго можно было отложить предстоящий разговор. Я опустилась на краешек кресла, любезно пододвинутое господином Лутецким, и сняла перчатки, в которых дамам не принято сидеть за столом.
– Позвольте поухаживать за вами? – Великий князь взял чистую чашку, которую спешно подал секретарь, и налил дымящегося напитка из заварника. – Сахар?
– Лучше мед, пожалуйста, – ответила машинально, заметив на столике баночку с лакомством. – Одной ложки достаточно.
– Как скажете, – нарочито неторопливо, чинно мужчина добавил чайную ложечку тягучего меда в напиток и слегка перемешал, затем пододвинул чашку ко мне. – Осторожнее, горячий. Чайник только вскипел перед вашим приходом.
– Благодарю! – Я потянулась к чашке и вздрогнула, нечаянно коснувшись князя, не успевшего вовремя убрать руку.
Мы схлестнулись взглядами, и меня будто молнией прошило, когда вдруг увидела беседу, предшествующему моему появлению. На самом деле ничего сверхъестественного: господа обсуждали жестокое убийство в доме купца Холзмана, а князь листал серую папку с надписью: «Личное дело Молчановой А.Т.». Я судорожно сглотнула, увидев эту папку на столе пристава, придавленную сверху пресс-папье.
– Простите, я случайно, – опомнившись, поспешила извиниться перед князем.
– Не нужно извинений, Анастасия Трофимовна, – Алим Осипович неотрывно смотрел мне прямо в глаза. – Вы что-то увидели?
– Я только… ничего такого. Господа рассказывали о деталях преступления, а вы листали папку. Вон ту, кажется. – Глазами указала на стол пристава.
– Вот как? – Черные брови канцлера взметнулись кверху в удивлении. – Очень интересно, если взять во внимание, что ваши мысли от меня закрыты. Осталось понять, это врожденная особенность или она как-то связана с недавним происшествием.
– Что вы хотите этим сказать, Ваше высокопревосходительство? – уточнил Лутецкий.
– Лишь то, что сказал. – Мужчина пожал плечами. – Анастасия Трофимовна действительно может быть жертвой обстоятельств и потерять память, как она утверждает. Однако я не исключаю варианта, при котором амнезия – вымысел, а поведение девушки – искусная игра. – В голосе князя прорезалась жесткость, которую никак не ожидаешь встретить за столь мягким правильным обликом.
– Но я на самом деле ничего не помню! – Резкий контраст между приятным в обхождении человеком и его беспощадным вердиктом выбил из колеи. Да меня же теперь так замучают допросами в Следственном комитете, что сознаюсь в чем угодно. – Как я могу это доказать? Я на все согласна!
– На все? – Великий князь ухмыльнулся и покачал головой. – Ну, что же, вы сами предложили. Степан Аверьянович, – не глядя, обратился к начальнику Следственного комитета, – а подготовьте нам сыворотку правды, пожалуйста.