Я волнуюсь о ней. Очень. Ее бы к врачу свозить. Но она протестует. Упрямая как мать. Мне трудно с ней спорить. Да и не хочется особо спорить. Только угождать. Баловать. Беречь. Защищать. И никому не отдавать.
Устало тру лицо руками. Какой раз за сегодня я стою возле этой двери? Кажется, четвертый. Надеюсь, что на этот раз она наконец-то ляжет. Интересно у неё уже был секс… Блин! Нет! Хватит! Нельзя о таком думать!
Стучусь. Захожу в комнату. Она лежит под одеялом.
— Ты как? — Спрашиваю максимально сухо.
— Вроде немного легче, — смущенно подтягивает одеяло до самого подбородка. — А ты что, куда-то собрался?
— Я? Э-м-м… — от ее вопроса у меня внутри просыпается ебучая совесть и начинает меня грызть. Такое ощущение, что я сейчас пойду и изменю ей с Дженис.
Так! Стоп! Я не буду оправдываться! И точно не перед ней. Ещё чего не хватало.
— Да у меня дела, — больше ничего не говорю. Молча разворачиваюсь и выхожу из ее комнаты. Прошу горничную присмотреть за сестрой. Да! Именно сестрой. И уезжаю к своей девушке, которая ждет меня на другом конце города.
4
«Влияние среды и общества превращают наш внутренний мир в полыхающий, заброшенный дом. Обстоятельства заводят каждого из нас в свою «ванную», где мы прячемся, вознося стены вокруг себя. И мы остаемся наедине со своими страхами и болью, сковывающими нас в тупике безысходности. Из которого далеко не каждый сможет выбраться с высоко поднятой головой…»
Мари Краймбери
Лили
Этой ночью Паоло не ночевал дома. Я как ужаленная бегала всю ночь к окну и проверяла не вернулся ли он. Я понимала, что он был с женщиной. И от этого меня накрывало бешеной ревностью. Злостью. Обидой. И чем-то еще таким противным, что я даже словами не могу описать. До самого утра я не могла и глаза сомкнуть. А утром, коло пяти меня просто физически вырубило на несколько часов. Я даже будильник услышала не с первого раза. Когда я все же проснулась и подошла к зеркалу, то поняла, что именно так выглядела чума в средневековье.
Паоло вернулся в начале восьмого. Я видела, как он въезжает на территорию дома. В душе было гадко. На сердце тошно. Мой сегодняшний внешний вид, полностью зеркалил мое внутреннее состояние.
Брат так же, как и вчера отвез меня в колледж. Ехали мы все так же молча, как и в прошлый раз. Скажу, по-честному, что видеть я его не могла. От слова совсем. Мне было противно даже сидеть рядом и дышать с ним одним воздухом.
А самое страшное, что эта ежедневная пытка продолжалась до Рождественских праздников.
Паоло практически никогда не ночевал дома. Когда с утра возвращался, то отвозил меня на занятия. А после обеда забирал и вез домой. По дороге мы с ним особо не разговаривали. Видимо не было у нас общих тем для долгих дискуссий. Все на что меня хватало, так это: Привет! Как дела? Все, ок. Спасибо.
В интернете я вычитала, что мое психическое состояние называется депрессией. Мне не хотелось есть. Мне не хотелось пить. Иногда, по вечерам даже жить. Мне было насрать на лекции. На домашнее задание. На то, как я выгляжу. Я хотела одного. Я хотела переловить всех тех бабочек, которые просыпались в моем животе от одного его взгляда и поотрывать им крылья. За свою такую не долгую жизнь я прочитала много разных романов о любви. Но, черт побери! Нигде. Ни в одной книге не написано чёткой инструкции, что делать в том случае если ты влюбляешься в брата и эта твоя любовь… Нахрен. Никому. Не нужна. А все те психологические штуки и советы из заумных журналов ни черта не помогают. Короче, что хочешь то и делай с этими ебучими чувствами, хоть в задницу их себе запихни.
У меня подгорало. Меня бомбило. Меня накрывало от того, что я не могла ему высказать все то, что во мне болело. Да и по всем нормам морали я права такого даже не имела. Каждую гребанную ночь я вела с ним диалог в своей голове. Мне даже стало казаться, что я начинаю тихонько сходить с ума.
Моя мать. Она все замечала. Ничто не могло спрятаться от всевидящего ока Ванессы Луккезе. Но даже она на удивление молчала. И не поддавалась бесперспективным соблазнам влезть мне в душу. Мне кажется, она прекрасно знала причину моего состояния, но боялась проверить это. А еще больше боялась подтверждения своих догадок.
Да, блядь! Я извела себя до такой степени, что похудела на размер. Мне было страшно смотреть на себя в зеркало. Я стала смахивать на анорексичку. А вышкой было то, что наша горничная дала мне дельный совет — потравить паразитов и почистить организм. Все. Дальше были только одни мысли и те матом.