Однако девушка всегда мягко, но настойчиво избегала положительного ответа на подобное, пусть и шуточное, предложение принца. Да он и сам понимал, что замуж она за него пойдёт только под давлением, и счастья ни ей, ни ему это не принесет.
Впрочем, кроме дружеских чувств и удачного сочетания родовых магий, в ней не было ничего настолько привлекательного для принца, чтобы решить, будто она – именно та женщина, которую он видел во сне накануне Ритуала поиска. Там была другая…
…Женское тело, мягкое, горячее, с полной грудью, с таким ароматом, который принц почувствовал, едва прикоснулся к воспоминаниям об этом сне.
Нет, это точно была не Милэда. И очень жаль. Как много времени и сил он мог бы сберечь, если не пришлось бы больше никого искать. Жаль, жаль...
Хотя придворные и столичная аристократия не одобрила бы такой выбор принца.
Внешность княжны была идеальна для современной моды – стройная, даже сухощавая, без пышных форм. И она не пыталась исправить это с помощью кружев, пышных платьев и корсета, который, как стало очевидно на сегодняшнем ужине, всё ещё крепко держал свои позиции. Прическу она носила тоже модную – стрижку боб. Никто при дворе себе такого не позволял, предпочитая поддерживать старые моды, подражая королеве. А она была весьма консервативна.
Поэтому куаферы и портные были весьма востребованы при дворе, и даже составляли особый род слуг – ценимых, высокооплачиваемых, стоящих в стороне от остальных, особенных.
Весь этот модный и очень подходящий княжне Маструрен современный стиль не делал её более привлекательной для принца. Даже Лали, тоже стройная, невысокая, была для Дамиан больше женщиной, чем Милэда.
И дело было не в более женственных формах, нет.
Фаворитка не была товарищем детских игр, не лазала вместе с ним по крышам конюшни, не стреляла из самодельного лука, ей он не вынимал из окровавленной ладони заноз и не таскал тихонько сладких булочек из кухни. Милэда была товарищем, другом - верным, надежным, немного таинственным, но не женщиной, нет.
Особенно – после того сна.
Не вызывала она томительного желания сжать её в объятиях, вдыхать её горячий запах и не выпускать, ни за что не выпускать из рук. Это точно была не она. Тоже жаль – придётся искать, тратить время, силы...
Тихий маленький домик Милэды ещё в приличном районе, но почти на окраине столицы, принц очень любил.
Здесь было спокойно и тихо. И он, поддерживая инкогнито, приходил сюда иногда, побыть в тишине хоть полчаса, посидеть у камина и выпить чаю с ароматными горными травами, который так любила Милэда.
Маструрены позволили содержать дочери этот особнячок при условии абсолютной конфиденциальности о личности женщины, проживающей здесь. Ибо это позор, когда незамужняя дочь уходит из дома родителей!
Под тихий треск дров в камине ароматный чай был выпит, суета и напряженность дня стали тихо растворяться, голова прояснялась и мысли снова сворачивали на дела. Дамиан встал, подойдя к креслу княжны, поцеловал её в лоб, как сестру, и с благодушной полуулыбкой произнес:
– Как же у тебя хорошо! Да будет дом твой благословлен Плодородной, княжна. Спасибо за передышку.
Она лишь слабо улыбнулась в ответ, подняв к нему грустное лицо. Всё то время, пока принц отдыхал, женщина молча смотрела в огонь, думала, иногда что-то черкала грифельным карандашом в маленькой конторской книжице, больше похожей на небольшой альбом. Теперь она отложила свои записи и встала.
– Богиню в пути, мой реджи. Вас проводить?
И видя её нежелание никуда идти из этого тихого уютного места, пусть даже до прихожей, принц отрицательно качнул головой и направился к выходу сам.
В замке, почти у входных дверей, его ждал секретарь, Марк Апрельский. С легким поклоном сообщил:
– Мой реджи, ваша матушка изъявила желание видеть вас тотчас же, как вы появитесь.
«Ему не в секретари, ему ко мне в ведомство нужно, – меланхолично подумал принц, разворачиваясь в сторону рабочего крыла замка, где располагался кабинет матери. – Как он смог вычислить, что меня нужно ждать по возвращении именно у этого входа?»
Построением предположений на этот счет Дамиан и развлекался все время пути до кабинета матери. А то, что разговор будет именно там, он не сомневался. Слишком говорящим был взгляд королевы на ужине. И именно потому он ушел к княжне – чтобы передохнуть, расслабиться, накопить положительных эмоций перед наверняка трудным и точно неприятным разговором.