Жрец ничего не ответил, только согласно кивнул. Он и не мог возразить, с детства я хорошо дружила с цифрами, чтобы сейчас подсчитать бюджет храма и прикинуть траты на необходимые вещи. И храм не был особо обеспеченным. Далеко не столичный город, население разномастное, уже далеко не все поклоняются богам. Благоразумнее доставать доступные материалы собственными силами, чем покупать ее у кого-то другого. А жрецов в храме десятка два от силы, у каждого масса своих обязанностей. Может быть, еще благодаря этому я так легко нашла здесь свое место.
— Учитель, — вновь отвлеклась от занятия я. — А почему императорская чета не интересуется вопросом обустройства религиозных структур? У вас же боги вполне реальные, не значит ли это, что их лучше не игнорировать?
— Видишь ли, — Алазар степенно закрыл книгу, которую читал. — Императорская семья — воины по своей природе. В драконьих жилах течет сама сущность войны и они ее глубоко искренне почитают. Они поддерживают храмы, которые величественно восхваляют бога войны, оставаясь при этом защитниками нашего мирного существования. Нельзя сказать, что храмы общих богов, как наш, остается без внимания и поддержки, просто основные силы отдаются не сюда. Бог войны делает их могущественнее, отсюда и ответ.
Я слушала объяснение молча. Интересная у драконов политика. Выходит, своими инвестициями они поддерживают собственную мощь, чисто символически помогая остальным богам? А другие боги как вообще на эту идею реагируют?
— О других богах есть кому помнить, — будто прочитал мои мысли Алазар. — Все те прихожане, которых ты теперь знаешь, а может еще и увидишь впервые, и не только они. Есть еще много тех, кто почитает всех богов в равной степени, не смотря на бедный храм, возведенный в их честь, или роскошный.
Остаток занятия я была поглощена именно этим вопросом, а не изучением новых травинок. Зарисовывая их уже автоматически, я, в задумчивости, выдергивала в перышке бородки, превращая его из достойного аналога ручки в неприглядное нечто.
На город опускался вечер. Свеча на столе неярко освещала комнату, но вполне достаточно, чтобы видеть все мои небогатые пожитки. Оставив леггинсы на теле, а переобулась в свои привычные ботинки, они вполне себе годились за мужскую обувь, да и по вечерней росе топать не хотелось босиком. Знакомая туника, в прошлый еще раз подогнанная Фалем «под меня», привычно легла на родную мне белую майку. Грудь я старательно перемотала, чтобы визуально внешне наблюдалось только полное ее отсутствие, хоть дышать можно было только через раз. Вообще, из стандартного второго, оказывается, запросто можно сделать мускулистую грудь юного парня! Это я вам как эксперт уже говорю. Завязав пояс сбоку и нацепив холщевую сумку, я на ходу, спускаясь с лестницы, накидывала капюшон, растягивая завязки, чтобы скрыть половину лица.
— Учитель, я не на долго, туда сюда и…
Споткнуться на ровном месте. Что за день-то сегодня такой?!
Стоящий напротив Алазара Фалькониэль разве что еще не взорвался. Где-то на уровне подсознания я четко слышала тикающий механизм.
— …Думаю, вот сейчас придет Фаль и мы пойдем! — лихо махнула рукой я и включила лицо с отставанием в развитии.
— Что это все значит? — надо отдать должное, после утреннего выяснения отношений, он вел себя гораздо сдержаннее.
Я думал, что эти болезненные ощущения в груди очень знакомы мне по событиям глубокой давности. Но даже в такой ситуации я не мог сравнить ее с предательством бывшего друга. Терзаемый сомнениями и совестью за то, что посмел прикоснуться к ней, возжелать ее, я не нашел ничего лучше, как временно отстраниться.
Держась на расстоянии, я даже думал, что справился с собой. Короткие встречи ничем не провоцировали меня и я рано расслабился. Этим утром я решился прийти на полдня, потому что был уверен в себе. Она должна была еще спать, я бы не стал ее тревожить, проверив, все ли в порядке. Но в комнате ее не оказалось…
С каждой минутой во мне нарастало беспокойство, я как сумасшедший искал ее в каждом углу храма, она исчезла! Испарилась! О существовании моей девочки говорило только наличие ее вещей в келье. Как ноги меня привели в подземный зал для молебен, известно разве что богам.
Она разве человек? Хрупкая, миниатюрная фигура обволакивалась холодным белесым светом, испускающим ненюарами, усыпанными по всему постаменту. Ее длинные каштановые волосы ровными прядями укрывали спину и плечи, освещенные магическим ореолом света. И она просила богов вернуть ее домой?