Спокойно встретив мой удивленный взор, брюнет подошел ближе, усаживаясь на журнальный столик. Грешным делом начала опасаться, а выдержит ли скромный предмет мебели драконье тело? Жалобного скрипа не последовало.
— Ты была одинока, милая, по нашей вине, — лицо дракона стало серьезнее, но взгляд оставался теплым. — Разыскать тебя было сложно, и вот ты рядом. Ты знаешь, Ая, что у тебя очень необычная для здешних мест аура?
— Да, мне что-то такое говорили, — периодически я из-за этого даже влипала в неприятности.
— Она уникальна, проще говоря, — кивнул правитель. — Полагаю, характерная особенность представителей твоей расы. Она долгое время путала нас и сбивала с пути, не позволяя распознать в тебе человека, отличаясь от привычного плетения душевного узора детей рода человеческого.
Получается, успешное бегство на протяжении почти полугода практически неизвестно от кого частично было заслугой и моей ауры тоже? Радостно знать, что хоть в чем-то я Фалю подсобила. Жаль, очень поздно об этом узнала.
— Я рад, что ты теперь часть нашей семьи, — мурашки пробежались по коже от осознания произнесенной фразы. — У меня не могло быть дочерей, как и у моего отца. Как не могло их быть у моего деда и отца его. Как не могут иметь их братья мои по роду, но я хочу, девочка, чтобы ты знала: войдя в мой дом, разделив силу с моим сыном, приняв его в свое сердце, кем бы пока он ни был в твоих глазах, ты можешь звать меня отцом.
Все время, пока дракон говорил, я не смела поднять на него глаза. Его аура, как он ведет себя, осознание кто передо мной, что происходит вокруг и в какую ситуацию я попала, полностью обезоруживала. Даже мои скромные щиты держались на честном слове перед ним, хоть я и чувствовала, что дракон заметил их и старается случайно не задеть.
— Герриону полезно познать вкус сражения не только на поле боя, — зорко отметил правитель, на что принц наградил его скептическим говорящим взглядом. — Тем более что противник ему достался достойный, — одобрительно улыбнулся шире мужчина. — Ему еще предстоит услышать от тебя наречение его мужем, но уже сейчас ты часть нашей семьи. Ты — эрлина Герриона, Ая. Ты — душа моего сына, отныне и моя дочь.
Непоколебимый глас правителя пробирал каждую клеточку моего тела. Не веря в услышанное, чувствовала, как мурашки сумасшедшими тараканами скачут на моем теле, не давая прийти в себя. Голос дракона был мягок, но внутри него зиял несгибаемый стержень.
— Я не могу… Простите, — ком в горле встал очень не вовремя.
Отказать императору, про которого слышала легенды, сама читала летописи и которого всеобъемлюще уважала — оказалось безумно тяжело.
Дело даже не только в том, что назвать Гера мужем я вряд ли смогу. Бесспорно, если не муж, то он все равно мне очень близок. Как еще мне воспринимать родителя моего брата? Он, безусловно, воспринимается гораздо естественнее, чем я могла бы себе представить.
У меня просто не поворачивается язык назвать отцом кого-то, чьи ожидания могу не оправдать. Вообще, назвать кого-то отцом.
Хотела бы я, чтобы у меня был такой отец?.. Я недостойна.
Гер напряженно взглянул на отца. Каким-то интуитивным шестым чувством, которое у меня невероятно обострилось с не столь отдаленных пор, догадалась, что он сказал ему что-то ментально. Правитель же отреагировал спокойно, визуально участливо отвлекшись на слова сына, не произнесенные вслух.
Меньше минуты потребовалось на то, чтобы Ангор сам вывел нас из неловкой для меня ситуации:
— Все в порядке, Ая, — мужчина вновь озарил меня доброй улыбкой. — Когда будешь готова. У нас много времени стать настоящей семьей.
— Потому что враги не дремлют и уже имеют подозрения по поводу кандидатуры Аи на роль моей эрлины, — спокойный тон голоса Гера доложил положение дел своему правителю в довольно внезапной форме. — Помимо прочего, в покои Аи пробралась новенькая из служанок, что работает в моем крыле не больше двух месяцев. Поступила по рекомендации, до этого была на хорошем счету. Ее контакты сейчас на дознании. Уличила момент отсутствия Аи и стражи, чтобы подбросить в гардероб предупреждение.
Ангор не перебивая выслушал сына, с задумчивым выражением лица прошел мимо нас, чтобы опуститься в глубокое мягкое кресло, которое ему-то было как раз в пору.