Ни единой зацепки не должно привести жреца ко мне, когда он заметит, какие именно ингредиенты его сборов пропали. Я взяла каждого понемногу, чтобы нельзя было обратить на это внимание сразу, но рано или поздно это все равно случится.
В моем случае, лучше, конечно, поздно.
Запустив пальцы в волосы, без жалости царапала кожу ногтями. Эти ощущение мало-мальски, но отвлекали от основной боли. Какую же кару получили бы те, кто решился бы украсть у Саверия что-то посерьезнее или просто побольше?
Тихий прорвавшийся стон напомнил мне, что необходимо что-то предпринять. Не смотря на то, что я в клетке, должно же здесь быть что-то, что хотя бы облегчит симптомы? Думай, больная голова, думай.
Титаническим усилием заставив себя вновь сползти с кровати, опустилась на пол, позволяя себе отдышаться. Саверий зверь! Прохладный пол показался столь заманчивым, что едва не поддалась желанию коснуться его лбом. И виском. И затылком. И вообще больше не вставать.
Мой рюкзак. Там должно остаться хоть что-нибудь из моих настоек из прошлой жизни. Ну, как из прошлой. Из жизни, где я была ученицей-травницей и заготавливала свой сбор на случай, если пригодится. Пригодилось. Как было бы славно, если бы хоть одна вытяжка осталась пригодной к использованию!
Опершись на руки и колени, не с первой попытки встала, однако отпускать уступ кровати не спешила. Осторожные шажочки были не только из-за страха упасть, но и потому, что каждый и них отдавал колоколом в голове.
Миновав все двери, в гардеробной откопала свой рюкзак, сразу же вытряхнув половину его содержимого на пол. Половину упакованных трав отбросила в сторону — сейчас они бесполезны. Дыханием контролировала сознание, не позволяя себе отключиться.
Нащупав маленькую скляночку с темно-зеленой жидкостью, замерла. Обычное обезболивающее, никакое против магических воздействий, но хоть так. Мне просто нужно протянуть до утра.
Фаль, наверно, злой будет. Точно же выпытает потом, из-за чего меня так накрыло.
Это будет потом, а сейчас я зубами откупорила пробку, с надежной прислушиваясь к источаемому аромату…
Твою мать. Испорчено.
А что я хотела? Срок хранения таких вещей пару недель, да и условия не соблюдены. Тогда я еще не умела погружать вещи в стазис, а после просто забыла. Призрачная надежда лопнула, как мыльный пузырь.
Разочарование и беспокойство не оказали благоприятное воздействие на общее состояние. Головокружение и легкая тошнота вполне могли оказаться реакцией на пары порченого препарата.
Отставив его вбок, принялась шуршать в оставшемся своем богатстве. На будущее — не плохо бы здесь завести личную аптечку. Вот на такие случаи, когда мне позарез надо будет наложить загребущую лапу на имущество жреца. Придется же! Хотя, по нынешнему состоянию судя, отважусь я не скоро…
Под руку попался шуршащий сверток, который я не помню. Осторожно его развернув, облегченно вздохнула. Срез этих водорослей невероятно долго сохраняет состояние близкое к свежему. Точно, я и забыла, как обменяла его на сбор редких трав, которые собрала, путешествуя. Знала бы, что спасу этой штукой не кого-то, а себя…
Вытяжку готовят нескоро, но не тогда, когда ты маг. Неважно, что являешься ты им без году неделя.
Найдя в себе последние силы сходить за графином, вернулась, чтобы творить так называемую магию. Откопав пустую баночку для настоев, промыла ее, отставив в сторону. Самое сложное сейчас было достать немного вытяжки, уже отфильтрованной, жидкой, как вода.
Сжав в руке водоросль, сосредоточилась, пытаясь абстрагироваться от боли. Слабый магический пульсар над головой придавал зловещности моему колдовству, хоть в жертву я никого приносить не собиралась. Разве что себя во имя науки.
Рука по локоть покрылась изморозью, и я уже испугалась, что магия своевольничала, однако когда сквозь пальцы в широкое горлышко баночки начали капать первые чистые, как слезы, капельки жидкости, захотелось упасть в обморок от облегчения.
Пару капель вытяжки на несколько столовых ложек воды помогут уснуть, уповая на притупившуюся боль. Баночку я надежно закупорила, теперь уже не забывая возвести стазис для ценного лекарства. Бардак завтра уберу, секрет никто посторонний не узнает.
Следующее пробуждение было куда приятнее. Чья-то рука ласково поглаживала мои волосы, и еще чья-то легкой тяжестью прижимала мои сложенные на груди руки. Не с первой попытки открыв глаза, я все же обнаружила в своей спальне склонившегося надо мной Фаля в маске (его же руки производили все эти манипуляции со мной), а в уголочке, у чаши с вечно тлеющими углями, кутаясь в плотную штору, как провинившийся школьник, стоял Ша-Энг.