У нее хитрое выражение лица, когда она смотрит на Бранта и Тео.
Она даже подмигивает.
– Да, хорошо, – отвечает Брант. Он ерзает на месте, затем снимает шляпу Луиджи, приглаживает волосы и снова ее надевает.
Я сижу у него на коленках и не собираюсь никуда сползать.
– Привет. – Первой появляется голова Венди, потом она и вся залезает внутрь. – Чем вы, ребята, тут занимаетесь?
– Ничем. Вот собираемся рассказывать истории о привидениях. – Брант светит фонариком под свой подбородок, и Венди хихикает.
Следом появляется Моника и тут же пристраивается рядом с Тео. Ее плавник русалки мерцает бирюзой в свете фонаря.
– Посмотри на себя, – говорит мне Венди, подходя к нам. – Ты выглядишь прелестно, Джун.
Я провожу пальцами по короне принцессы, все еще прикрепленной шпильками к моим волосам, а затем бросаю сердитый взгляд и плотнее прижимаюсь спиной к груди Бранта.
– Я принцесса Пич. Брант и Тео защищают меня от плохих вещей.
– Таких, как жуткие привидения и монстры? – Она выставила скрюченные пальцы в мою сторону, издавая устрашающий звук.
– Нет, это глупо. Монстров не существует.
Моника вступает в разговор:
– Ты имеешь в виду действительно плохие вещи? Например, то, что случилось с Брантом?
Все молчат. Я чувствую, как Брант напрягся всем телом, поэтому поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. У него лицо такое же бледное, как у призраков, о которых мы только что говорили.
– Что это значит, Брант?
Я не совсем понимаю, о чем говорит Моника, но атмосфера резко меняется. Что-то меняется в Бранте. Он не улыбается и не смеется – он просто молчит, обхватив меня рукой вокруг талии, как будто пытается защитить меня от всего плохого, о чем говорит Моника.
Тео бросает в Монику попкорн:
– Мы не говорим об этом.
– Почему нет? – смеется она, похлопывая его по плечу. – Ты сказал, что вы делитесь страшными историями. Может, Брант расскажет нам о том, что случилось с его родителями?
– Ты расскажешь нам, Брант? – вторит Венди. Она придвигается ближе к нам, в ее глазах разгорается дьявольское любопытство.
Брант сжимает меня слишком сильно. Я не думаю, что он это делает специально, поэтому дергаю его за руку, переплетаю свои маленькие пальцы с его, пока он не расслабляется и тяжело не выдыхает мне в волосы.
– Не при Джун, – наконец отвечает Брант, его голос не такой, как обычно, в нем проступает дрожь. – Может быть, когда-нибудь расскажу.
– Она всего лишь маленький ребенок, – настаивает Моника. – Она даже не…
– Не при Джун.
Меня охватывает смятение и тревога. Я не понимаю, о чем они говорят, но Брант звучит сердито, а я почти никогда не слышала, чтобы он говорил сердито. Когда я снова поворачиваюсь к нему, он весь бледнеет. Он выглядит испуганным.
И от этого мне становится страшно.
Я спрыгиваю с его скрещенных ног и сажусь на колени перед ним, пока мы не оказываемся лицом друг к другу. Его землистые глаза кажутся темнее, чем обычно, но, возможно, это потому, что сейчас ночь.
Моника хватает лежащий фонарик и начинает говорить в него, как в микрофон, игнорируя слова Бранта.
– Мой старший брат рассказал мне историю о доме с привидениями семьи Эллиотт, – начинает она, низким и пугающим голосом. – Однажды, давным-давно, темной мрачной ночью маленький Брант был разбужен ужасным… Выстрелы. Смерть. Кровь. Так много крови…
Я вздрагиваю. Мои глаза вспыхивают, внутри все сжимается от ужаса.
– Моника! Ты ведешь себя как стерва, – вскрикивает Венди.
Тео также раздраженно ей бросает:
– Хватит, Моника. Не круто.
Но их слова растворяются в гуле, потому что все, на чем я могу сосредоточиться, – это Брант, и все, что я слышу, – это стук моего сердца. В его глазах застыл ужас, мне кажется, что его сейчас стошнит. Даже его руки начинают дрожать, наши взгляды прикованы друг к другу, у меня внутри все сворачивается, как сухие листья на улице.
– Что это… – начинаю говорить я, но меня прерывают.
– Джунбаг, – шепчет Брант, и это единственное, что я слышу. Моника трещит, изрыгая какую-то бессмыслицу позади меня, но его слова пробиваются сквозь завесу тумана. – Закрой уши.
Он почти задыхается от этих слов.
Голос срывается.
А я слишком маленькая, чтобы понять, что это значит, но я думаю…
Думаю, это больно.
Думаю, Бранту больно.
Застываю на клетчатых одеялах, не зная, что делать, как вдруг Брант бросается ко мне и закрывает мне уши обеими руками. Между бровями появляется глубокая морщина. Кожа блестит от пота. Его грудь резко вздымается и опускается от учащенного дыхания.
Я поднимаю ладони, накрывая его руки, и закрываю глаза.