Дрейк взял его и поднес к глазам, вертя так и эдак.
– Хм-м!
Кейт оцепенела. Теперь она пропала.
– Ты получил то, что хотел, Дрейк. Я выполнила условие нашей сделки. Теперь твоя очередь. Где Фалькон?
– Всему свое время, моя девочка.
– Ты не можешь быть недовольным этим ожерельем. Ни у кого в мире нет такого.
– Ты уже говорила об этом.
Кейт попыталась высвободить свои руки из захвата огромных мужчин, но эта попытка оказалась бесплодной. Они даже не шелохнулись.
Она тяжело дышала от расстройства и гнева, глядя на Дрейка.
– Что ты собираешься сделать с Фалькон? Я должна знать.
Дрейк весело рассмеялся.
– Должна знать? К сожалению, у нас разные взгляды на это.
– Будь ты проклят! – крикнула Кейт. Дрейк снова резко ударил ее по лицу.
– Ты испытываешь мое терпение!
Кейт наверняка упала бы, если бы головорезы Дрейка не держали ее за руки.
– Чего же ты еще хочешь? – прошептала она, понимая, что потерпела поражение.
– Я хочу, чтобы ты вернулась в дом графа и притащила еще вещицы, похожие на эту, – сказал он, «указывая на ожерелье.
Глаза Кейт расширились.
«Вернуться назад к Алеку? Это невозможно».
– Я не могу сделать это.
– Сможешь, сможешь, если хочешь снова увидеть Фалькон.
– Говорю тебе, я не могу! Он уже должен узнать, что ожерелье пропало. Думаешь, он такой глупый, что позволит мне вернуться в его дом после того, что я сделала?
Дрейк окинул ее взглядом.
– Ты недооцениваешь власть своего обаяния, детка.
– Улыбка и доброе слово едва ли помогут в данном случае. – Хотя Кейт хотела бы снова завоевать этим доверие Алека.
– Ну, думаю, ты справишься с этим делом, не так ли? Внутри у Кейт все сжалось.
– Значит, ты хочешь, чтобы я принесла тебе еще одну вещь, и тогда ты отпустишь Фалькон?
Дрейк пожал плечами:
– Может быть, да, а может быть, нет. Это зависит от того, что ты принесешь мне.
Кейт поняла, что он не удовлетворится тем, что получит в следующий раз, и будет требовать, чтобы она таскала еще и еще, если не от Алека, то от кого-нибудь другого. Таким образом она станет одной из его глупых пешек, которых он использует по своей прихоти.
Кейт ощутила боль в груди.
– Его светлость, вероятно, обратился к властям, и меня разыскивают, – сказала она, хотя в душе была уверена, что Алек не станет делать это. Не такой он человек.
Дрейк не смотрел на нее, изучая свое новое приобретение.
– Меня это не волнует. Ты достаточно сообразительная девочка и сама решишь, как тебе следует поступить. Уверен, ты найдешь правильное решение. При этом не забывай о своей Фалькон и о том, какие ужасные могут быть последствия, если ты разочаруешь меня.
Затем Дрейк кивнул и его помощники отпустили Кейт. Она потерла свои руки, на которых наверняка останутся синяки в тех местах, где мясистые пальцы держали их.
– Могу я по крайней мере повидать Фалькон? – спросила она.
– Посмотрим. – Выражение его лица говорило о том, что он явно получал удовольствие, чувствуя ее зависимость от него. – Если ты сделаешь то, что я сказал, я позволю тебе поговорить с Фалькон завтра. Ты должна прийти сюда в то же время и ни минутой позже. Поняла?
– Да, – кратко ответила она. Дрейк криво улыбнулся.
– Я уверен, что ты сделаешь все возможное, чтобы не разочаровать меня, не так ли?
Кейт коротко кивнула и потом наблюдала, как Дрейк и два его телохранителя удалялись, пока не исчезли из виду.
Тогда, не в силах больше сдерживаться, она разрыдалась.
Глава 22
Звук разбитого бокала отразился эхом в кабинете, однако это не принесло Алеку желанного удовлетворения. Острые осколки хрусталя разлетелись во все стороны, не задев Алека, но даже если бы они ранили его, он, наверное, не почувствовал бы боли.
Он находился в полном оцепенении.
Раздался поспешный стук в дверь, а затем она открылась.
– С вами все в порядке, милорд? – озабоченно спросил Холмс. – Мне показалось, что я слышал…
– Убирайтесь! – крикнул Алек.
Не услышав, что дверь немедленно закрылась, Алек медленно повернулся и встретился лицом к лицу с дворецким. Алек знал, но ему было безразлично, что он выглядит как безумец с небритым лицом и в растрепанной одежде. Однако трудно было сказать, заметил ли Холмс его состояние, поскольку дворецкий стоял на пороге, подобно восковой фигуре.
– Неужели я непонятно выразился? – прорычал Алек.
Холмс заморгал, нащупывая ручку двери.
– О… извините, милорд.
И в следующее мгновение он исчез.
Алек что-то проворчал ему вслед и повернулся к пламени камина, в котором видел только мрак, соответствующий его настроению.
Он был пьян.
Однако алкоголь никак не мог заглушить мысли о Кейт.
Почему она сделала это? Ведь он хорошо обращался с ней. Он дал ей все, что должен был дать.
«Черт побери! – Перестань мучить себя этими мыслями!»
Оттолкнувшись от камина, Алек устремился к буфету. Надо выпить еще.
Он схватил бокал, поднял бутылку виски и перевернул ее. Ничего не вылилось. Он потряс ее.
Проклятие, не осталось ни капли!
Бутылка последовала тем же путем, что ранее хрустальный бокал.
Дверь, скрипнув, снова открылась. Алек стиснул челюсти. Неужели этот чертов Холмс не понимает? Он что, хочет смерти?
Алек не обернулся. Он уже не контролировал себя, готовый взорваться, что было совершенно не похоже на него.
– Холмс, я вас предупредил! – прорычал он. – Надеюсь, когда я повернусь, вы уже исчезнете. Не заставляйте меня повторять.
Алек ждал, когда закроется дверь, и почувствовал облегчение, услышав щелчок. Он оперся ладонями на буфет и склонил голову.
– Привет, Алек, – послышался дрожащий голос, который подействовал на него как удар хлыста по спине.
Он замер.
Может быть, ему только показалось? Ну конечно. Невозможно, чтобы это был ее голос.
Он медленно повернулся и увидел Кейт, прислонившуюся спиной к двери. Она не выпускала ручку, готовая в любой момент выскочить наружу. Он сузил глаза, глядя на ее красивое предательское лицо – при этом на его сведенных скулах пульсировали жилки. Как ни странно, но он осознал, что не испытывает ненависти к ней, хотя следовало бы. Скорее он ненавидел себя за свои чувства в данный момент, за то облегчение, которое ощутил внутри при виде, что она не пострадала на улице и выглядела здоровой и невредимой. Он едва не рассмеялся от этой последней мысли, которая показалась нелепой. Ведь Кейт выросла и жила в том мире.
А в данный момент она, вероятно, была бы в большей безопасности на улице, чем рядом с ним.
– При мне нет никаких драгоценностей, так что тебе не повезло. – Его укол достиг цели; Кейт вздрогнула.
– Полагаю, я заслужила такой упрек, – сказала она едва слышно.
– Полагаешь? – взорвался Алек, направляясь к ней с сердитым выражением лица. – Ты действительно заслужила это и гораздо большее. – Он протянул руку, чтобы схватить ее, но остановился и сжал кулаки. – Ты очень рискуешь, придя сюда. Почему ты думаешь, что я не вызвал констебля?
– Потому что хорошо знаю тебя.
Ее мягкий ответ, без всяких колебаний, обезоружил его.
– Я вполне мог бы это сделать, – настаивал Алек, хотя его слова звучали неубедительно.
– Однако не сделал, так ведь?
Алек почувствовал, что его гнев спадает, хотя он не хотел расслабляться. Он не мог допустить, чтобы его снова одурачили.
– Где ожерелье? – спросил он.
– Оно пропало.
– Пропало? Что значит пропало?
– Я хочу сказать, что его больше нет у меня.
– Ты уже продала его? Проклятие, какая ты шустрая. – Алек повернулся и отошел от нее. – Кажется, Энтони был прав относительно тебя.
– Думаю, да, – прошептала Кейт, закрывая глаза.
Она стояла в кустах у дома почти целый час, прежде чем украдкой проникнуть внутрь, и чувствовала себя ужасно глупой, глядя на окно кабинета Алека. Она видела, как он метался по комнате и выпивал бокал за бокалом с гневом – и, может быть, болью? – на искаженном лице.
Она могла представить, как великолепно он выглядел, спускаясь по лестнице в своем строгом черном костюме, подобном тому, в котором был на балу у Резерфордов, и потом ждал ее, чтобы сопровождать на обед. Казалось, она отдала бы все на свете, чтобы быть рядом с ним в тот момент.