— А сколько же таких, которыми мы бы с легкостью пожертвовали ради одного сэра Роберта, — как-то сказал он, имея в виду близоруких критиканов, пытавшихся сорвать его планы, и среди них, разумеется, лорда Пальмерстона.
Что да, то да — лорд Пальмерстон мог вывести из себя кого угодно.
Например, он совершенно несправедливо обошелся с генералом Хайнау. Генерал этот приехал в Англию без приглашения после участия в подавлении венгерского восстания, во время которого прославился чрезмерной жестокостью. В газетах писали, что он вешал солдат, которых брал в плен, и заживо сжигал крестьян вместе с их домами, не щадя ни детей, ни женщин. Его жестокость как бы отражала поведение толпы во время французской революции.
На свою беду, оказавшись в Англии, он решил посетить знаменитую пивоварню Баркли и, будучи там, расписался в книге посетителей. Необычная фамилия вкупе с довольно своеобразной внешностью, весьма похоже пародировавшаяся в бесчисленных карикатурах, выдала его. Работники пивоварни пришли в ярость и решили выразить генералу свой протест. Кто-то швырнул ему на голову мешок хмеля, отчего генерал растянулся посреди двора. После чего раздался крик: «Долой австрийского палача!» Рабочие вываляли генерала в грязи, а когда он вырвался и побежал, бросились за ним вслед; на пути ему попалась пивная, и он взлетел по лестнице вверх, но его вытащили на улицу и погнали к реке, где наверняка бросили бы в воду, если бы его не спасли подоспевшие полицейские.
Королева не могла оставить случившееся без внимания и обсудила это дело с Альбертом.
Прежде всего она была крайне возмущена. Что́ бы этот человек ни сделал, здесь он гость, а с ним обошлись против всех правил гостеприимства.
Поступить подобным образом с генералом значило оскорбить Австрию, а потому следовало незамедлительно принести ему извинения.
Министр иностранных дел это хорошо сознавал и, когда королева послала за ним, прихватил с собой черновик извинения. Он появился во дворце учтивый и улыбающийся, поклонился королеве и удостоил принца высокомерным приветствием, смахивающим на небрежный кивок.
— То, что произошло, в высшей степени достойно сожаления, — сказала королева.
— Несомненно, мэм, — согласился Пальмерстон. — Генералу еще повезло, что появилась полиция, иначе бы… — Пальмерстон чуть ли не радостно улыбнулся.
— Вы приготовили извинение? — Она протянула руку, величественная, как всегда, когда ей приходилось разговаривать с этим человеком, к которому она испытывала неприязнь.
Он протянул ей бумагу.
Она была составлена так, что никакого сочувствия к генералу в ней не ощущалось; правда, в ней выражалось определенное сожаление, что с ним плохо обошлись, однако, как следовало из последнего абзаца, он и сам проявил неблагоразумие, приехав в Англию, если вспомнить о репутации, которую он недавно приобрел.
Дойдя до этого места в документе, королева вспыхнула.
— Это может быть сочтено за дерзость, — сказала она. — Последние строки следует убрать, прежде чем извинение будет отправлено.
— Это невозможно, — улыбнулся Пальмерстон.
И он еще смеет говорить королеве, что возможно, а что нет!
— Оно уже отправлено, ваше величество!
Она не знала, что и сказать, Альберт тоже. Посылать такие документы без их одобрения?!
— Нужно незамедлительно послать еще одно, новое извинение! — вскричала королева.
Пальмерстон согласно склонил голову, но ничего не сказал.
— Итак, — продолжала королева, — вы приготовите черновик и принесете мне на проверку. В нем австрийскому правительству будет дано знать, что произошла небольшая ошибка.
Пальмерстон любезно улыбнулся и покачал головой.
— Нет, мэм, для министра иностранных дел Вашего Величества предпринять подобное деяние никак невозможно.
— Вы хотите сказать, что отказываетесь повиноваться моим пожеланиям?
— Я хочу сказать, мэм, что, если вы будете настаивать на своем, я уже не буду министром иностранных дел Вашего Величества.
Затем он попросил разрешения удалиться, и оно тут же было ему дано. Когда он ушел, королева дала выход своему гневу. Да как он смеет! Она примет его отставку. Господину Пальмерстону следовало бы знать, что он не может вести себя подобным образом с королевой.
Успокаивать ее пришлось Альберту, который ненавидел Пальмерстона не меньше, чем она.
— Вы не можете уволить своего министра иностранных дел, любовь моя. Это дело лорда Джона Рассела. Премьер-министр все-таки он.
— В таком случае я выражу ему свои пожелания.