— Любовь моя, Пальмерстон, увы, самый сильный человек в правительстве. Рассел не выстоял бы против него. Ни к чему хорошему это не приведет.
Разумеется, она знала, что Альберт прав. Убрать Пальмерстона действительно не так-то легко.
Они часто говорили об этом человеке.
— Жаль, что нет больше сэра Роберта, — сокрушалась королева. — По крайней мере он был сильным человеком.
Однако Альберт сомневался, что и сэр Роберт смог бы противостоять лорду Пальмерстону.
Пришла трагическая весть от дяди Леопольда: умерла тетя Луиза.
Виктория, называвшая ее самой любимой из всех своих тетушек, была безутешна.
— Бедный дядя Леопольд! — плакала она. — Второй раз в жизни остается один. — Королева не могла не думать о милых детках, оставшихся без матери.
— Ах, если бы мы находились ближе друг к другу! — вздыхала она.
А пока ничего не оставалось, кроме как писать дяде Леопольду длинные сердечные письма, уверять его, что и она, и Альберт постоянно о нем думают, перечитывают его послания и вспоминают те счастливые времена, которые Виктория провела в обществе Луизы.
НЕПОСЛУШНЫЙ БЕРТИ
Принц Уэльский не нравился барону Штокмару. Берти был совершенно не похож на отца. Ничем из того, что так восхищало барона в Альберте, мальчик не обладал. Альберт отличался сдержанностью, Берти — болтливостью. У него уже проявлялись признаки того, что он будет пользоваться успехом в обществе: он, например, очаровывал служанок, что барон считал плохим признаком. Веселый и жизнерадостный, он любил всевозможные развлечения. Иначе говоря, Берти вырастал легкомысленным подростком, и, хотя учился он теперь относительно неплохо, особых способностей к учебе он все же не обнаруживал. Его братья и сестры, за исключением Вики, преклонялись перед ним, что явно вредило его характеру. Альфред и Алиса так и остались его постоянными спутниками. К Алисе он относился по-рыцарски и всюду защищал ее; что же касается Альфреда, тот только радовался, если мог услужить Берти, а потому соглашался на любую самую недостойную роль в играх, затеваемых братом.
Что-то надо было предпринимать.
Как только барон придумал, что именно, он, не теряя времени, поделился своими мыслями с Альбертом.
— Меня глубоко тревожит будущее принца Уэльсского, — сказал барон.
Альберт был весь внимание.
— Мы должны подумать, мой дорогой принц, о будущем этого мальчика, — продолжал Штокмар. — Достигнув совершеннолетия, он будет занимать более высокое положение, чем вы. Стоит мне только это представить, как я теряюсь и прихожу в отчаяние.
Принца обуревали смешанные чувства, в которых он не мог как следует разобраться. Они были в самом корне его отношения к Берти, а возможно, и к королеве. Не он, Альберт, а этот мальчик, в котором, по мнению принца — а оно стало и мнением королевы, — так мало хорошего, был вторым после королевы лицом в государстве.
— Я тоже теряюсь и прихожу в отчаяние, — сказал принц и поспешно добавил: — И постоянно спрашиваю себя, что можно сделать ради его же блага.
— Вот это-то мы и должны обдумать. Например, подходящий ли Берч учитель для принца Уэльского?
— С тех пор, как он появился здесь, Берти кое-чему научился.
— Кое-чему! Он должен был научиться многому.
— Берти никогда не отличался прилежанием.
— Дорогой мой принц, если Берти решил, что он не желает учиться, надо его заставить изменить свое мнение.
— В прошлом я не раз его порол.
— Возможно, в настоящем это следует делать чаще.
— Мистеру Берчу предоставлена полная свобода действий. Он, однако, полагает, что его подход к Берти даст свои результаты, и до некоторой степени он их уже дал.
— До некоторой степени? — сказал барон. — Нас это не устраивает.
Принц согласился.
— Поэтому, — продолжал Штокмар, — я предлагаю заменить мистера Берча другим учителем. У меня уже есть кое-кто на примете. Скажу более: я подыскал самого подходящего человека.
— Дорогой мой барон, что бы мы без вас делали!
Штокмар признательно улыбнулся.
— Вы знаете, что все ваши заботы я принимаю близко к сердцу. Я думаю о вас постоянно, даже когда мое тело терзает боль. — Барон, у которого его болезни стояли на втором месте после его любви к политике, не преминул поведать принцу о своей болезни, самых последних симптомах, а затем продолжал: — Человек этот Фредерик Гиббс, барристер, и я думаю, он отменно подойдет на должность воспитателя. Как раз то, что надо принцу Уэльскому.
Альберт, как всегда, согласился с бароном.
Мистера Фредерика Гиббса пригласили во дворец.