Мистер Берч уехал, и принц Уэльский смотрел, как он уезжает, насколько ему позволяли слезы и запотевшее от его дыхания стекло.
В утешение мистер Берч сказал ему напоследок, что пройдет немного времени, и он навсегда оставит комнату для занятий: ничто ведь не длится вечно.
Карета уехала. Чувство безутешности осталось. Берти сотрясался от рыданий, к которым присоединился и Альфред; он тоже любил мистера Берча, и горе Берти было также горем Альфреда.
Первым долгом мистера Гиббса было растолковать принцу, какая перед ними стоит серьезная задача. Прежде всего работа, работа и работа, потому что однажды может так случиться, что его мать умрет и он станет королем. Его слова озадачили Берти. Мать королева, а отец не король. Как это понять?
В жутком трио, состоявшем из отца, матери и мистера Гиббса, мать, правда, наименее опасна. Вообще-то временами она могла быть совсем другой. Когда она смеялась, обнажая при этом десны, он забывал, что она на их стороне. Она любила игры, а в играх они так веселились! Но приходил этот скучный папа и все портил: начинал нудить, что они делают не то или не так, как надо, и тогда Берти, из-за одного только его присутствия, напрочь забывал свою роль.
Однажды, гуляя близ Букингемского дворца с мамой, когда она была в хорошем настроении, он спросил:
— Мама, а как ты стала королевой?
А она любила рассказывать о своей семье.
— Видишь ли, мой дед Георг III имел нескольких сыновей. У старшего из них, моего дяди Георга, ставшего Георгом IV, была дочь Шарлотта. Она могла стать королевой, если бы не умерла, поэтому, когда Георг IV скончался, королем стал его брат Вильгельм IV. Вильгельм не обзавелся наследниками, а следующим по старшинству сыном деда был мой отец.
Берти понимающе кивнул.
— А твой дорогой папа и я, — продолжала она, — сочетались браком, и ты наш старший сын. Так что в один прекрасный день ты станешь королем. Надеюсь, это ты понимаешь?
— Да, я так и думал, но…
— Не стесняйся, Берти, спрашивай, если чего-то не понимаешь.
— А может у вас с папой быть другой суверен?
— Что ты имеешь в виду?
— Можете вы сказать, кто это будет?
— Этого сказать никто не в состоянии. А вообще — следующий по линии наследования.
— А я всегда думал, что Вики станет королевой, а не я королем.
— Нет. Если есть мальчик, королем становится он.
— Но, если вы с папой так любите Вики, почему вам не сделать королевой ее?
Виктория озадаченно и встревоженно взглянула на Берти, но по его глазам поняла, что он действительно ничего не понимает, и на душе у нее стало как-то неспокойно.
Ей хотелось сказать ему, что родители любят всех детей одинаково, если они хорошие, но тут она погрешила бы против истины, а сама она была слишком честна, чтобы обманывать себя.
И все равно ей так хотелось обнять Берти, пообещать ему, что она никогда не перестанет его любить, однако Альберт стал бы утверждать, что это плохо для мальчика. Он должен сознавать лежащую на нем ответственность, а таким его сделает только строгость.
Берти вел себя очень плохо. Он отказывался решать задачки, он не хотел повиноваться; видели, как он показывал язык мистеру Гиббсу, стоявшему к нему спиной, он подбивал к баловству и Альфреда. Его нрав постоянно давал о себе знать; он придумывал для учителя разные обидные прозвища, а однажды даже запустил в него камнем.
Обо всем этом немедленно сообщалось Альберту и Штокмару, которые поздравляли себя с тем, что вовремя пригласили мистера Гиббса.
Вниманием принца Уэльского можно было завладеть, только рассказывая ему различные истории. Например, когда мистер Гиббс рассказывал о Роберте Брюсе, оба — и Берти, и Альберт — сидели и слушали как завороженные. Но почему же он не мог проявить такой же интерес к другим занятиям?
Готовясь к участию в домашнем спектакле, Берти тоже мог выучить свою роль не хуже любого другого, но, когда дети выступали в присутствии родителей, старшая сестра своей игрой буквально затмевала его, отчего у него тут же портилось настроение. Принцесса, будучи гораздо выше брата, превосходно исполняла мужские роли.
— Как хорошо Вики выглядит в своем костюме, — воскликнула однажды королева, — а бедный Берти в своем прямо тонет.
Мистеру Гиббсу полагалось по возможности докладывать о недостатках Берти его отцу и Штокмару. Средство лечения, как утверждал барон, есть усердная работа и хорошая порка.