На мгновение королева подумала, что Альберт обращается к ней, но он, очевидно, принял ее за их дочь.
— Вики здорова, мой милый, — сказала она. — Вики в Берлине вместе с мужем.
Он кивнул.
Алиса сидела с другой стороны кровати.
Он посмотрел на нее, и вдруг взор у него прояснился.
— Ты написала Вики? — спросил он дочь.
— Да, папочка.
— Ты сообщила ей, какой я теперь?
— Я написала, что ты болен, папочка.
Он покачал головой.
— Тебе надо было сообщить ей, что я умираю, — сказал он.
Пришли все дети. Как ни странно, самым большим утешением для Виктории оказался Берти.
— Ах, Берти, что же мне теперь делать?
— Я буду заботиться о тебе, мамочка.
— Доктора, правда, говорят, что ему станет лучше. Они никогда не теряют надежды при тифе. Люди пересиливают его… причем довольно часто.
— Да, мамочка. За ним присматривают как надо. А тебе нужно позаботиться о себе.
— Я старалась заботиться о нем. Старалась, чтобы он не простужался. А он взял и уехал в такой промозглый ноябрьский день, ничего мне не сказав. Я так и не узнала, куда он ездил, потому что, когда он вернулся, он был так болен, что и слова не мог сказать. Да и у нас другой мысли в голове не было — только бы поскорее уложить его в постель. Никогда не прощу тех, из-за кого он вынужден был выйти на улицу в ледяной ливень!
Берти побледнел, но королева ничего не заметила.
Ей показалось, что мужу стало легче. Он сел в постели и попросил дать ему расческу, чтобы причесаться. Однако, когда он стал приводить в порядок свои волосы, как он обычно это делал, если куда-то собирался, она вдруг заметила, какого сумеречного оттенка его лицо, и ее охватил ужас.
Он как будто к чему-то готовил себя — словно собирался в дальнюю дорогу.
Это зрелище было ей не по силам. Он не должен видеть ее горя. Она встала и вышла.
И все же ей нужно было быть с ним. Ее охватил отупляющий панический страх, что времени уже осталось очень мало. Она вошла к нему и села рядом с его постелью.
— Gutes Frauchen, — пробормотал он, почувствовав ее присутствие.
Дети входили по одному и целовали его.
Как она только все это вынесла! Ее муку нельзя было скрыть. Она не хотела, чтобы Альберт видел ее страдания, но и оставить мужа она тоже не могла.
Она склонилась над ним. Он внимательно на нее посмотрел, улыбнулся и поцеловал ее.
— Esist kleines Frauchen [43], — проговорил он вдруг.
Она сидела, держа его руку, когда внезапно вся боль и страдание словно сошли с его лица, он словно помолодел и вдруг снова стал похож на того восхитительно прекрасного принца, которого, стоило ей только взглянуть на него, она полюбила навсегда.
И его не стало.
Альберт был мертв.