– Почему думаешь, что они знакомы? – спросил Сергей.
– Она называла его Колей, а он её – Вероникой Петровной. Её сынок оскорбил память Олега, поэтому ему предложили заткнуть пасть и убраться, а он вместо этого полез в драку. Понятно, что отгрёб плюх. Сразу же примчалась машина с двумя бравыми полицейскими, которые по указке мадам Тарасовой загребли меня и врезавшего Виталию парня. Вели они себя вежливо, но ни нас, ни свидетелей происшествия не опрашивали.
– И ты удержалась и не пустила в ход магию? – удивился отец.
– Мне было интересно, чем всё закончится, – призналась Ольга. – И ещё я разозлилась. Можно было бы поставить точку в конфликте, но для этого мне пришлось бы организовать Веронике Петровне инфаркт. Всё остальное, что пришло в голову, дало бы только отсрочку или привлекло ко мне внимание.
– А так ты не привлекла к себе внимания! – с сарказмом сказал Сергей. – В городе нет ни одного полицейского, который не знал бы, что малявка, повязавшая со своими родными пятерых киллеров, с мясом выдрала погоны с плеч капитана Маслова. И что капитан Маслов после этого пинал её ногами и был застукан за этим занятием Головиным.
– Ты разжаловала капитана? – удивился отец.
– Всё было не совсем так, – возразила Ольга. – Он начал нас запугивать. Понятно, что отпустили бы, особенно когда узнали бы, кто отец Борьки. А мне вообще нечего было приписать, так как я этого придурка Витальку и пальцем не трогала. Но промурыжили бы нас долго. Мне был не нужен такой финал. Он угрожал мне, я стала угрожать ему. Сказала, что сниму с него погоны, а он заявил, что с интересом посмотрит, как я это проделаю. Я и показала.
– С твоей стороны это наглость, – сказал Сергей. – И его слова тебя не оправдывают. Ну ладно, тебя возмутили его нарушения, и ты сорвала погоны, не зная, что понесёшь наказание. Тебе всего шестнадцать, а население не обременено знанием законов. Понятно, что его возмутило твоё поведение. Но, убей меня бог, никогда не поверю в то, что Николай сам врезал тебе по голове! У нас работают разные люди, и ангелов среди них нет, но и тех, кто будет избивать девчонку даже за такую наглость, как твоя, тоже уже нет. Когда-то были, но от них избавились. Что ты сделала?
– Сняла запрет и чуть подтолкнула, чтобы он мне врезал. А до этого ненадолго всех обездвижила и позвонила Головину, чтобы пришёл. Пока его не было, немного почистила всем мозги.
– Кто бы почистил твои! – с осуждением сказал Сергей. – Ты сломала человеку жизнь. Его действия попадают под третий пункт двести восемьдесят шестой статьи, а это очень серьёзно. А у него двое детей: мальчик и девочка. Пусть он допустил нарушения, но он тебя за эти погоны и пальцем не тронул бы! Скорее всего, постарался бы замять и твою наглость, и свои грешки. А ты устроила натуральную провокацию и наказала человека несоразмерно его вине. Кто дал тебе такое право? Сила? Ты знаешь, как далеко может завести вседозволенность?
– Они меня страшно разозлили, – всхлипнула Ольга. – Я и решила, чтобы наказали… А заодно проверила, как всё работает…
– Она тренировалась! – сказал Сергей. – Честное слово, если бы я мог, отобрал бы у тебя магию. Эта Тарасова, видимо, действительно дрянь и своими действиями дала тебе повод применить силу, а Маслов тебе, по сути, ничего не сделал. Откуда ты знаешь, какие у них отношения? Иногда бывает так, что человеку трудно отказать. Может быть, и ему было трудно послать эту Тарасову. Ну показал бы он ей своё рвение, и вас отпустили бы. И ты это прекрасно знала!
– И что теперь можно сделать? – спросил Егор, стараясь не смотреть на дочь.
– У нас мало опытных сотрудников, а Маслов на хорошем счету, – сказал Сергей. – Головин не хочет давать хода этому делу, но ему нужно быть уверенным в том, что вы не начнёте его раздувать. Николая накажут, но не очень строго. А Ольгу не будут привлекать за оскорбительные действия. Что смотришь? Могут и привлечь. И его проступок тебя не оправдывает, так что могут наказать обоих.
– Виктор Аркадьевич ничего мне не сделает, – продолжая всхлипывать, сказала Ольга. – Я на всякий случай пробежалась по его памяти и кое-что поправила.
– Сама же говорила, что магия недолговечна, – сказал Егор. – Пройдёт несколько дней…
– Не в этом случае, – объяснил Нор. – Если вмешиваться в поведение или ставить иллюзии, тогда магия действует несколько дней, а если лечить болезни или вмешиваться в память, то изменения остаются.
– И что же ты сделала полицейскому начальству? – спросил Егор.
– Убрала одни воспоминания и подправила другие, – сказала Ольга. – Изменила к ним отношение и вызвала к себе симпатию. Он сам по себе неплохой человек, просто стал немного лучше. Личность человека, если говорить упрощённо, – это набор воспоминаний и их оценок. Это высшая магия, я сейчас её отрабатываю.