Перри достал из кармана золотой футляр и вытащил из него визитную карточку. Рейф не прикоснулся к ней, и Перри ничего не осталось, как положить карточку на стол, рядом с банкой из-под сиропа. Перри взял свободный стул и оседлал его, повернув спинкой вперед. Непрошибаемая самоуверенность. Будто у себя дома. Ханна скрипнула зубами.
— Именно я имею дело со спонсорами и финансированием исследований, — продолжал Перри.
— Другими словами, клянчите наличные для института, — уточнил Рейф.
Ханна возвела глаза к потолку, но это не помогло. Если комментарий Рейфа и оскорбил Перри, то он сумел скрыть истинные чувства негромким смешком.
— Не все так просто, но сейчас объяснять некогда.
Ханна села на свое место.
— Говори прямо: зачем ты приехал, Перри?
— Я приглашаю тебя на прием в честь Тревора Торнли — он состоится в институте завтра вечером, — сообщил Перри.
— Благодарю, но я не охотница до приемов, — отозвалась Ханна.
— Это значительное событие, — возразил Перри. — Торнли намерен официально объявить о том, что он баллотируется в сенат.
— Ну и что?
Перри поджал губы.
— Видишь ли, когда я узнал, что ты в городе, я заверил директора института, что сумею затащить тебя на прием. Нам не помешает присутствие мисс Харт, если ты понимаешь, что я имею в виду. Твоя семья пользуется авторитетом в Эклипс-Бей.
Рейф хмыкнул и потянулся за кофейником. Ханна настороженно уставилась на Перри:
— Ты пообещал боссу привести меня на прием? И рискуешь получить нагоняй, если я не появлюсь?
Перри вздохнул.
— Ты оказала бы мне неоценимую услугу, Ханна. Завтрашний вечер чрезвычайно важен для моей карьеры.
— А кто еще значится в списке приглашенных?
Этот вопрос удивил Перри, но тот быстро справился с растерянностью:
— Все местные шишки, разумеется, а также все, кто поддерживал Торнли в предыдущих кампаниях. Еще мы пригласили видных жителей Портленда, от которых многое зависит. И самая большая наша удача — Том Лидд.
— Том Лидд из «Программных продуктов Лидда»? — уточнила Ханна.
— Он самый. — Перри безуспешно попытался напустить на себя скромность. — Я обхаживал его несколько месяцев подряд, убеждая финансировать исследователей института. То, что он согласился приехать завтра, — хороший, очень хороший знак! Если повезет, к концу недели его фамилия будет значиться в нашем списке спонсоров.
— Да, это твоя победа, — вежливо произнесла Ханна.
— Рыбу покрупнее Лидда подцепить не удалось. — В глазах Перри блеснуло предвкушение. — Если я вытяну из него хоть что-нибудь, мое положение в институте будет прочным, как скала. А когда Манчестер в следующем году выйдет в отставку, я окажусь первым в списке кандидатов на его пост!
— Ну и ну! — Ханна не обращала внимания на Рейфа, который насмешливо наблюдал за ней.
Перри усмехнулся:
— Будем считать этот возглас одобрительным. Насчет института у меня свои планы — большие планы! Я превращу его в одно из самых влиятельных социально-политических учреждений страны. Мы получим возможность продвигать своих кандидатов и тормозить чужих. Всем, кто мечтает о политической карьере, придется обращаться к нам за консультацией!
— Ладно, так и быть — обращусь, — пообещала Ханна.
Перри потрепал ее по руке так же снисходительно, как Уинстона по голове. Ханне захотелось отдернуть руку и обнажить зубы.
Судя по блеску в глазах Рейфа, он заметил ее неприязнь. Но Перри словно ничего не видел. Барьер был взят, он уже начинал подниматься.
— Завтра я буду очень занят, — бросил он, направляясь к входной двери. — Заехать за тобой не смогу. Может, встретимся прямо в институте? Скажем, в восемь? Оденься элегантно, но неофициально. Уверен, протокол тебе известен.
— Конечно, Перри. — Она проводила его до веранды.
Он помедлил, глядя поверх плеча Ханны и убеждаясь, что Рейф их не подслушивает, а потом конфиденциально понизил голос:
— Что у тебя общего с Мэдисоном?
— Наверное, ты уже слышал, что Изабель завещала дом нам обоим. Мы с Рейфом решаем, как с ним поступить.
Между бровями Перри залегла морщинка.
— Об этом завещании известно всему городу. Должно быть, Изабель перед смертью впала в маразм. Почему бы тебе не обратиться к юристам?
— Рейф не хочет втягивать их в это дело.
— Вот как? — Перри многозначительно посмотрел на дверь дома. — Наверное, рассчитывает урвать кусок побольше. Тебе повезло, что сегодня здесь оказался я, а не кто-нибудь другой. При виде милой сцены на кухне всякий пришел бы к соответствующим выводам…
— К каким выводам?
— Ты же понимаешь, о чем я. Ты, Мэдисон, посуда для завтрака… А на часах нет еще и девяти! Похоже, вы провели ночь вдвоем. Если пойдут разговоры…
Ханна скрестила руки на груди, прислонилась к столбу веранды и уставилась на него.
— Ты намерен распускать слухи о том, что у меня роман с Рейфом Мэдисоном?
— Конечно, нет! Только я один во всем городе убежден, что ты не позволила ему соблазнить тебя на берегу в ночь смерти Кэтлин Садлер.
— Ценю такую веру в мою добродетель. Но почему ты так уверен в том, что я не поддалась Рейфу?
Перри снисходительно хмыкнул:
— Насколько я помню, в те времена ты была слишком наивна и даже не помышляла о сексе.
— Другими словами, ты припомнил, что я отказалась перепихнуться с тобой на заднем сиденье, и решил, что я отвергла Рейфа Мэдисона? Или ты рассуждал иначе?
Перри ответил ей понимающим взглядом.
— Как я уже сказал, между вами не могло быть ничего общего. Но послушай мудрого совета: помни, что Эклипс-Бей — крошечный городок. Впредь дорожи своей репутацией. Мало ли что могут подумать люди!
— Спасибо за совет, Перри.
— Ты должна знать еще кое-что. — Он снова взглянул на дверь дома, придвинулся ближе и опять понизил голос: — Источник доходов Рейфа Мэдисона вызывает серьезные сомнения.
— На что это ты намекаешь, Перри?
— Не мне его судить, но поговаривают, что он вкладывает деньги в сомнительные предприятия, — понимаешь, к чему я клоню?
— Ты хочешь сказать, что он гангстер?
Перри поджал губы.
— Просто объясняю, что он ходит по самому краю пропасти. Кто знает, что с ним случилось за последние восемь лет?
— Спроси его, и узнаешь.
— Это меня не касается. — Перри поспешно спустился с крыльца. — Ладно, мне пора. Надо готовиться к приему. Увидимся завтра вечером.
— Не волнуйся, — негромко отозвалась она, — такое зрелище я не пропущу ни за что.
Она стояла на веранде, пока «вольво» не скрылась вдалеке. Наконец обернувшись, она увидела, что Рейф и Уинстон наблюдают за ней через затянутую сеткой дверную раму.
— Можешь радоваться: Перри ни на минуту не поверил, что прошлой ночью мы были близки, — сообщила она.
— Какая удача! — Рейф закатил глаза. — А ведь любой другой человек, не такой проницательный, как Декейтер, мог бы поспешить с выводами!
— Да.
— И все-таки он подонок, — заключил Рейф.
— Да.
Он подозрительно нахмурился:
— Ты всерьез решила сходить на этот прием?
— Конечно. К счастью, я прихватила с собой черное вечернее платье и туфли на шпильках. Осталось найти одно…
— Да? — Рейф озадаченно смотрел на нее. — Что же?
— Вернее, одного — спутника.
— А мне показалось, тебе в спутники набивался Декейтер.
— Он даже не удосужился предложить заехать за мной. Нет, такой спутник мне не нужен.
— У тебя на примете есть кто-нибудь еще?
Ханна одарила его широчайшей улыбкой:
— Если не ошибаюсь, ты — мой должник?
Глава 9
— Из-за чего разгорелась ссора? — помолчав, спросила Октавия.
Митчелл обрывал с кустов засохшие бутоны.
— Из-за женщины. А ты как думала?
Октавия подперла подбородок ладонями, наблюдая, как он срывает очередной увядший цветок.
— Как ее звали?
— Клаудия Баннер.
— Она была красива?
Митчелл уже хотел кивнуть, но помедлил, вспоминая первую встречу с Клаудией.
— Она была очаровательна, — наконец признался он. — Я не мог отвести от нее глаз. Но красивой я ее никогда не считал. Просто знал, что меня безумно влечет к ней. К сожалению, она приглянулась и моему партнеру Салливану. Ненадолго.
— Ненадолго? Что это значит?
Митчелл коротко фыркнул.
— Салливан Харт всегда был слишком рассудительным и здравомыслящим, чтобы следовать велениям сердца. Он раскусил Клаудию гораздо раньше, чем я. Но я ему не поверил. Мы подрались. Финал.
— Как это получилось?
Митчелл сунул сухой бутон в пакет.
— Мы с Салливаном создали компанию «Харт и Мэдисон» сразу после того, как отслужили в армии. В те времена мы мечтали разбогатеть. План был прост: мы купили несколько дешевых парковок в Портленде и Сиэтле, решив держаться за них до последнего.
— Но зачем?
— Конечно, чтобы дождаться бума. Мы оба знали, что рано или поздно крупные города на северо-западе пойдут в рост. Тогда-то и цены на земельные участки взлетят до небес. Мы подсчитали, что со временем продадим их застройщикам за целое состояние. А до тех пор доход нам приносила недвижимость в центре, почти не требующая затрат.
— При чем же тут Клаудия Баннер?
— События стали развиваться быстрее, чем мы ожидали. Мы наняли Клаудию, чтобы вести переговоры по первой продаже. В таких делах у нее был опыт, а мы с Салливаном оставались новичками.
— И она провернула для вас эту сделку?
— Да. — Митчелл перешел к следующему кусту. — Да еще какую! Мы с Салливаном вдруг разбогатели, как никогда прежде. И с нетерпением ждали продажи следующей стоянки. Клаудия моментально нашла нам покупателя. С неба снова посыпался золотой дождь. Такое не забывается!
— Что же было дальше?
— В разгар переговоров о продаже третьего участка — самого большого, в деловой части Сиэтла — Клаудия заявила: компания «Харт и Мэдисон» должна включить в условия сделки пункт, согласно которому мы будем получать процент прибыли от здания, построенного на этом участке.
— Ого!
— Вот именно. — Митчелл снова сунул в пакет сухой бутон. — Прибыль ожидалась громадная. Мы с Салливаном от радости потеряли голову. Мы полностью доверяли Клаудии. А она воспользовалась этим и улизнула — вместе с прибылью от продажи всех трех парковок. Компании «Харт и Мэдисон» достались только долги.
— И вы с Салливаном вцепились друг другу в глотку, — заключила Октавия.
Митчелл мельком взглянул на нее, щурясь от заходящего солнца.
— Я был убежден, что Клаудию подбил на это Салливан. А он считал, что она сговорилась со мной. Однажды мы с Салливаном столкнулись у супермаркета Фултона… остальное, как говорится, уже история.
— Значит, ты очень любил ее?
Митчелл пожал плечами:
— Она была моей страстью. Из-за нее я выставил себя на посмешище. Мэдисоны всегда попадали впросак из-за женщин.
— Она и теперь твоя страсть?
Митчелл засмотрелся на увядшую розу, только что сорванную с куста.
— Я открою тебе одну тайну. Когда тебе под девяносто, многое начинаешь воспринимать не так, как в молодости. Если бы сегодня я вновь встретил Клаудию Баннер, я потребовал бы вернуть мои деньги.
— И все?
— Да. — Он усмехнулся сухой розе. — И все. У меня изменились пристрастия. И потом, с годами я усвоил еще кое-что: даже у Мэдисона может появиться здравый смысл, если он как следует постарается.
Некоторое время Октавия молчала, наблюдая за ним. Наконец она подала голос:
— Знаешь, если оставить на кустах несколько сухих бутонов, вскоре на их месте появятся плоды. Из них получается полезный тонизирующий настой.
— Терпеть не могу настои, — откликнулся Митчелл, сорвал еще одну розу и запихнул ее в пакет. — А когда мне нужно взбодриться, я пью доброе старое виски десятилетней выдержки.