Выйдя из зала, я сразу сворачиваю влево и с удовольствием вдыхаю прохладный воздух с запахом влажных камней и немного гари. Здесь всегда так пахнет. За долгие годы, что эта твердыня не служит укреплением в войнах, запах гари так и не выветрился. Но мне это нравится. Я вообще очень люблю эту огромную, неприступную и величественную крепость, которую прямо в скале вырубили древние воины. Умиление от возвращения домой накатывается непрошенными слезами на мои глаза. Все же я слишком ранима порой.
3
— Кадет?
Высокий мужчина с каштановыми волосами, тёмными глазами и без каких-либо опознавательных знаков на одежде окликает меня, когда я уже почти дохожу до Галереи смерти, которая располагается справа от меня. Его лицо кажется мне смутно знакомым, но, где я могла его видеть, вспомнить никак не получается.
— Да, — я выразительно обвожу его взглядом, намекая, что не знаю, как к нему обращаться. — Простите, как…?
— Мастер Ирэ, — подсказывает мне посетитель.
— Ох! — только и могу выдохнуть я. Это что сам Хаган Ире?! Точно же! Я видела его на брошюрах нашей армии и в наших учебниках, поэтому его лицо и показалось мне знакомым.
«Шанс!» — мелькает в моей голове, и только от этой мысли сердце стучит быстрее.
— Где я могу найти ректора Кадетского Корпуса? — мужчина делает вид, что не замечает моего восторженного взгляда.
И дело совсем не в красоте или харизме посетителя, а в его имени.
Хаган Ирэ самый знаменитый полковник нашей Империи. На его счету пятьсот сорок шесть выигранных битв и ни одного поражения. Из описания его обманных манёвров состоит почти целый курс на факультете Тактик и стратегий боя. Мы его подвиги тоже изучаем, так как Хаган Ирэ умеет не только воевать, но и отлично договаривается. И теперь передо мной стоит живая легенда и ищет ректора!
Решение я принимаю, как всегда, быстро. С ректором он-то ещё успеет наговориться, а вот моё дело не требует отлагательств. Поэтому, обворожительно улыбнувшись, я предлагаю:
— Я могу вас проводить к нему.
Мастер Ирэ на мгновение щурится, внимательно разглядывает моё лицо, но я же выпускной курс, я же переговорщик, хотя нет, тут главное сказать, что я дочь своего отца. Естественно, я умею лгать так, чтобы ни один мускул не дрогнул. Мастер заметно расслабляется, видимо, не находя признаков нечестности в моём взгляде, и устало кивает:
— Буду вам очень благодарен.
«Ага!» — ликую я. Но не выдаю своей радости даже глазами.
— Прошу вас, — я приглашающе повожу рукой. — Нам туда.
Мастер не сразу, но направляется вслед за мной. Я же веду себя прекрасно, на мой взгляд. Лучше только монашки.
— Вы бывали когда-нибудь в крепости имени Мастера Шедоху? — образец воспитанности.
— Нет, не приходилось, — мужчина идёт, сложив руки в замок за спиной. — Всё как-то не до экскурсий было.
Вот он шанс!
— Вам повезло, я прекрасный экскурсовод.
— Боюсь, сейчас я вынужден отказаться, — качает головой полковник даже, кажется, немного с сожалением. — Мне нужно как можно скорее встретиться с вашим ректором.
— Очень жаль, — притворно вздыхаю я, потому что я, в отличие от него, знаю, что экскурсия у него всё-таки будет. — Но у нас есть ещё немного времени, так что… Слева вы видите нашу библиотеку. Библиотека крепости Шедоху считается одной из самых древних в Империи.
Мастер Ирэ смеётся, отчего в лице сурового воина угадываются очаровательные черты любимца женщин.
— Вы не отступаете от своего.
— Я не была бы кадетом этого учебного заведения, если бы так легко сдавалась, — склоняю я голову, принимая комплемент.
Следом за библиотекой нас ждёт небольшая лестница в сорок ступеней. Потом вторая Галерея славы, длинной метров двадцать, где вывешены портреты и награды лучших учеников Кадетского Корпуса имени Мастера Шедоху. Как гостеприимная хозяйка, я окидываю взглядом владения и рассказываю о любимом доме. Да, именно так. Крепость была для меня вторым домом последние восемь лет. А на этих каникулах я вдруг поняла, что каменная громадина — мой единственный дом. Я знакомлю мастера с общепринятой историей и легендами Крепости, поглядывая на испещрённые шрамами руки и взвешивая все за и против моей неожиданной идеи. Пока всё моё нутро говорит о том, что риски оправданы.
За галереей вновь следует лестница. Она уходит влево под углом градусов в сто сорок, и поднимаемся мы теперь на восемьдесят восемь ступеней.