— Мари, можно с тобой поговорить? — корректирует свою просьбу кадет Рандмайн.
— Прости, Тибо, я очень занята, — всё так же улыбаясь, отвечаю я.
Уйди, уйди, ну пожалуйста! Неужели ты не видишь, что сейчас во мне ещё меньше жалости, чем прежде? Не заставляй меня делать что-либо, отчего мне потом тоже будет плохо.
— Я не займу много твоего времени, — он совсем сломлен, я это вижу, и часть садистских желаний тухнет во мне, сменяясь сочувствием.
Не знаю, видят ли его состояние другие, но отчего-то мне не хочется, чтобы это стало достоянием общественности.
Уходи, Тибо, уходи!
— Пожалуйста! — ну зачем?!
— Тиборд, — начинаю я, уже совсем не желая говорить то, что сейчас скажу. — Ты жалок. Мы с тобой все обсудили, а теперь ты ходишь за мной как влюблённая девчонка. За то, что я проделала в конце прошлого года, будь у тебя гордость, конечно же, ты бы вообще не смотрел в мою сторону. Но её у тебя нет и в помине. А у меня нет желания общаться с теми, кто потерял такой важный атрибут, как собственное достоинство!
Я отворачиваюсь, хочу зажмуриться, помыть язык с мылом, чтобы смыть с него гадливые интонации своего брата. Но вместо этого поднимаю коктейль и салютую ребятам напротив. Они, конечно же, мне отвечают. В небольшом заведении царит полнейшая тишина, поэтому я слышу, как Тибо медленно поворачивается и направляется к выходу.
— Зря ты так, Мари, — наклоняясь ко мне, говорит Лео. — Тибо хороший парень.
— Ну так догони его, — бурчу я. — Такой преданной девчонки ты вовек не найдёшь.
На самом деле мне гадко и грустно. Но я знаю, что поступаю правильно. Папенька мною точно бы гордился, если бы я не нарушила его планы. И наверное, даже брат удовлетворительно поджал бы губы, если бы услышал мой ответ.
Не удержавшись, я всё-таки оборачиваюсь, чтобы с горечью взглянуть на его поникшие плечи, и вздрагиваю, увидев нового персонажа на сцене.
6
В дверях «Весёлой ивы» стоит высокий брюнет с жёлтыми глазами и презрительно смотрит на меня. Именно так. Презрительно. Такой взгляд мне знаком и привычен, но не здесь, не в Крепости. Мерзко и неприятно, однако, несмотря на это, сердце по-девичьи сжимается, ускоряет ритм и весело подпрыгивает к горлу. Причём всё это оно делает одновременно.
— Мари, Мари, смотри! — шипит на ухо Алиша. — Он пришёл!
— Я вижу. Жаль, что так не вовремя.
Но не в моих правилах отступать. Поэтому я величественно поднимаюсь и направляюсь к новому кадету. Чем ближе я подхожу к нему, тем меньше во мне остаётся запала для предстоящей беседы. Коленки подгибаются, а руки предательски влажнеют. До красавца остаётся пара шагов, когда горло вновь сжимает ледяная ладонь. Замираю, и следующий вдох уже не может проникнуть в мои лёгкие. Я в ужасе тянусь к шее, желая разжать руку, но под своими пальцами чувствую только свою кожу. Смотрю прямо в глаза новому кадету, а он словно не замечает, что со мной происходит. Помогите же мне кто-нибудь!
Всё заканчивается так же неожиданно, как и в прошлый раз. Верчу головой, вглядываюсь в лица кадетов и понимаю, что никто ничего не видел. Никто не понял, что я чуть не умерла секунду назад. Делаю усилие над собой и вновь смотрю в золотистые глаза брюнета.
— Привет! Меня зовут Мариис Арос. Рада приветствовать тебя в Крепости.
— Мы сейчас не в крепости, — его голос низкий, бархатистый, очень приятный, вызывающий бурный поток мурашек по коже, но говорит он холодно.
— Да, но… — я запинаюсь. Мысли путаются от близости этого парня и странностей, которые сегодня преследуют меня даже больше чем обычно. Ох, как сложно! — крепостью мы ласково называем наш Кадетский Корпус мастера Шедоху.
Но он меня не слушает. Он в поисках кого-то оглядывает зал. Наконец, он смотрит на меня и задумчиво спрашивает:
— А где та девушка, которая меня сюда позвала?
Меня как будто бы окатывает ледяной водой из ведра. Девушка? Какая девушка?!
— Прости, как тебя всё-таки зовут? — только и могу выдавить из себя я.
— Аэрт Ивес, — он окидывает меня насмешливым взглядом, в котором я вижу понимание того, что девчонка вроде меня может чувствовать рядом с таким, как он. — Так гдетадевушка?
И тут Алиша, вопреки инстинкту самосохранения, решает открыть рот. Нет бы ей и дальше сидеть и помалкивать, но она обнаруживает своё присутствие радостным возгласом: