— Что? Простите я отвлеклась.
— Кто Ваш муж?
«Вот она — мина. Считают, что прикидывается овечкой. Они своих детей в комбинаты сдали, в детдома, а она сидит дома и скрывает откуда это у неё такое право — сидеть дома».
— Мой муж — партийный работник.
— Кто именно?
— Это к моей партийной биографии отношения не имеет, а вот мои отец, мать, братья и сестра….
— Ваши родственники нас не интересуют. Почему Вы скрываете кто Ваш муж?
— Не имеет отношения к моему вопросу. Если вас не интересуют мои родственники, которые принимали участие в революционном движении с начала девяностых годов, то почему так важно кто мой муж?
— Здесь спрашиваем мы.
Постановление гласило: «Исключить как балласт, совершенно не интересующийся партийной жизнью».
Когда же это было? Только что родился Вася — значит в двадцать первом.
Последнее время её стала пугать некоторая перепутанность событий и дат в памяти. Их последовательность. Она могла до мельчайших подробностей вспомнить обстоятельства того или иного события, слова собеседников, свои слова, время года, пейзаж или обстановку помещения, но вот что чему предшествовало? Какая-то странная спираль с черной дырой посредине. Это появилось лет шесть назад и постепенно нарастало. Иногда, застигнутая врасплох, всплывшим откуда-то воспоминанием, она часами мысленно «пристраивала» его к событиям в прошлом. Легче было с детством и юношескими годами, но вот потом — полная сумятица. Наверное, это было связано с кофеином или с теми таблетками, которые ей прописал от головных болей ТОТ врач, который куда-то исчез.
Но вот возвращение после Комиссии помнит хорошо. Зима. Яркий морозный день. «Балласт» возвращался домой по Полянке.
На Болоте у винно-соляных складов стояли ломовые извозчики. От лошадей шёл пар, из-за стены Кремля поднимались столбики белого дыма, там дровами топили печи. На Каменном мосту она остановилась. Внизу на квадратике, расчищенного от снега, льда носились на коньках мальчишки, и купола Храма Христа Спасителя отбрасывали на снег реки смугло — золотой отсвет. Она вспомнила, как любила кататься на коньках в Ботаническом саду. Алиса Ивановна связала ей из серого пуха очень красивую шапочку с отгибающимися полями и такие же варежки, а ещё у неё была муфта, тогда это было очень модно у гимназисток, — кататься, засунув руки в муфту. Кажется, двенадцатый год, февраль она вернулась с катка, а в столовой за круглым столом сидел Иосиф и пил чай с родителями: синяя сатиновая косоворотка, худой, острый излом бровей. Странно, но она помнит все его «явления» в родительском доме и вообще всё, что с ним связано. Помнит с давних-давних пор. Одно воспоминание мучает, обжигает стыдом.
Однажды они, дети, ужинали вместе с ним. Она была за хозяйку, суетилась вокруг стола.
— Какие у тебя красивые банты, — сказал он и, потянув за руку, посадил к себе на колени.
Ей было неловко: она уже почти взрослая, ей негоже сидеть на коленях у мужчины, и, к тому же, происходило что-то непонятное и ещё более стыдное: что-то твёрдое как камень вдруг уперлось ей в плотно сдвинутые ляжки. Она гибко выскользнула из-под его руки, опиравшейся на стол и ушла на кухню. Когда вернулась, умыв лицо водой, Сосо играл в нарды с Федей на неё даже не взглянул. Но вечером, в детской Федя спросил: «Надя, а ты не заболела? У тебя нет температуры? Ты такая красная за столом сидела, как пеон».
— Нет как рак, — добавила Нюра.
— Нет как кумач, у неё же нет усов как у рака.
— Нет как…
— Замолчите, дураки. Я пришла с катка, а вы сидите под желтым абажуром желтые как лимоны.
Ощущение стыда и беспомощности запомнилось крепко.
У этого мингрела с жабьим ртом, что приползает иногда из Грузии, чтобы засвидетельствовать свою преданность тоже есть гадкая привычка сажать Светлану на колени. Её всю трясёт, когда она видит как Светлана, болтая пухлыми ногами, восседает на его толстых ляжках, а он кормит её чурчхелами, отламывая по маленькому кусочку.
— Светлана, — говорила она, — иди в свою комнату. Ты не закончила лепку. — или, — ты не закончила урок немецкого.
Светлана всегда медлила, что-то возражала, и однажды она не выдержала, прикрикнула резко. Берия ухмыльнулся и снял девчонку с колен.