— Полагаю, ты знаешь этого врача, который живет в Ист-Сайд, Бенджамина Дамироффа. — Судя по голосу, Конклин чувствовал себя виноватым; вероятно, кто-то рассказал ему о ее отношениях с Беном. — В общем, Уильямс откопал парня по имени Ленстоллер, который, как оказалось, учился в одной школе с вами обоими. У него были сведения о событиях двадцатилетней давности.
Карлин охнула, ей стало плохо, потому что она точно знала, какую информацию дал Джо Ленстоллер.
— Выяснилось, что мать Дамироффа погибла в аварии, которая произошла из-за телефонного звонка Келлнера. — Конклин немного помолчал, а затем продолжил, тщательно подбирая слова. — Полагаю, и твой отец пострадал в этой аварии. Во всяком случае, эти идиоты из департамента теперь считают тебя и Дамироффа главными подозреваемыми. — Он подождал несколько секунд, надеясь, что она что-нибудь скажет. — Вчера они приводили его на допрос.
— Спасибо, я признательна тебе за рассказ, — поблагодарила Карлин, а про себя подумала: «О, Боже».
— Ах, я уверен, ты немедленно будешь оправдана; они просто тупые ублюдки. Все они.
Вешая трубку, она почувствовала, что от ругательств Конклина у нее на душе стало теплее. Итак, они выяснили, что связывало Бена и Келлнера. Она представляла себе, что до этого дойдет, и тем не менее была потрясена.
Телефон зазвонил снова, но она не стала брать трубку, а переключила его на автоответчик. Ею заинтересовался журнал «Тайм»! Она хмуро выслушала, как репортер назвал свое имя и номер телефона, убеждая ее перезвонить ему до того, как он вынужден будет дать публикацию без ее комментариев. «Тайм». «Да, мы действительно попали в высший класс», — с иронией подумала она.
Не в силах больше слушать телефонный трезвон, Карлин ушла в гостиную; проклятый аппарат не умолкал весь день, репортеры из газет, продюсеры ток-шоу — все хотели объяснений или разоблачений от низвергнутого ангела. Нью-йоркские газеты просто дали известие, но все остальные ухватились за него, почуяв сенсацию. «КОП-ГЕРОЙ НА САМОМ ДЕЛЕ КОП-УБИЙЦА?» При виде этого заголовка Карлин подумала, что у нее сейчас остановится сердце. Газета поместила фотографию, на которой она принимает от мэра награду за дело телефониста-убийцы, и затем преподнесла рассказ о героине, которая поймала преступника, а теперь сама подозревается в убийстве.
Органы внутренних дел уже дважды допрашивали ее, и теперь стало до прозрачности ясно, что Гарри умышленно лгал, говоря, что не был с нею в день убийства Келлнера. Карлин явственно слышала обрушившийся на нее град вопросов и видела недоверчивые взгляды, которыми при ее возражениях обменивались друг с другом ведущие допрос.
— Где вы были в тот день?
— С Гарри Флойдом.
— К сожалению, он для вас не прикрытие, так что не настаивайте. Есть у вас алиби или нет?
— О чем вы говорите? Мое алиби — Гарри. Но, ради Бога, оно мне не нужно.
— Мы допросили Флойда, в этот день он был не с вами.
Боль от предательства Гарри была слишком сильной, но она разберется с ним позже, а сейчас нужно выяснить, кто же все-таки убил Тони Келлнера.
Проблема в том, что все дороги вели к Бену. У многих, имевших дело с Келлнером, имелась та или иная причина убить его, но у Бена — самая веская. А то, что он избегал Карлин, лишь усугубляло вину. Если бы он стремился доказать свою непричастность к убийству, ему бы следовало действовать вместе с ней. Открыться ей…
Нет, это глупо. Карлин взглянула на часы. Половина шестого. Еще можно застать его на работе. Она не собирается следить и строить догадки, она должна выяснить все, что сможет. И, схватив сумочку, Карлин быстро вышла из квартиры.
Сделав глубокий вдох, Карлин постучала в дверь кабинета Бена. Она попросила Хелен не говорить ему, что она здесь, и около часа прождала, пока он закончит прием больных, а сейчас, прислушиваясь к ответу на стук, почувствовала, что у нее душа ушла в пятки.
— Войдите.
С трудом подавив растущее волнение, Карлин вошла в комнату. От удивления Бен широко открыл глаза, но встал, чтобы поздороваться с ней, однако держал себя весьма сдержанно, а она старалась не показать, как ей это обидно. Ее душили слезы, но одновременно хотелось разразиться бранью.
— Я не ждал тебя, — без всякого выражения произнес он и жестом указал на стул. — Пожалуйста, проходи, садись.
— Так официально?
Казалось, он был очень далеко от нее. «Давай, — подстегнула она себя, — вспомни, зачем ты здесь».
— Я видел газетные заголовки, — произнес Бен, запинаясь. — Эти журналисты прямо как стервятники, тебе, наверное, нелегко.