Словно почувствовав что-то, женщина приоткрыла дрожащие веки. Несмотря на слабость от потери крови и уже начавшееся действие анестезии, она бросила взгляд на лицо хирурга, наполовину скрытое маской, и по проблеску в ее замутненных болью глазах он понял, что она его узнала. Но в ее взгляде было еще что-то, какое-то другое выражение, только Бен не мог понять — какое.
Но анестезия брала свое, веки женщины стали смыкаться, а голос упал до едва слышного шепота.
— О, Боже, — прошептала она, — это ты.
1966
1
Город Мудрецов, миссис и мистер Величайший Умник.
Стоя перед дверьми третьего класса, Карлин слышала неприязненный шепот и знала, что он относится к ней и Бену Дамироффу. Как обычно, они с Беном были в числе трех финалистов еженедельного школьного конкурса на знание орфографии, а остальные ребята ненавидели их и считали выскочками. Но ее это мало трогало, одноклассники дразнили их с первого класса, когда и она, и Бен начали с жадностью поглощать книги, пока остальные еще корпели над азбукой.
— Иностранец. И-н-о-с-т-р-а-н-е-ц.
Произнося слово по буквам, Карлин смотрела прямо перед собой, не собираясь доставлять классу удовольствие увидеть свой провал. Способная девочка, она уделяла школе мало внимания, никогда не готовясь к урокам и уж тем более не разучивая вслух свои задания, как настоятельно советовала всем миссис Гордон. Это настораживало учителей. У нее большие способности, говорили они на каждом родительском собрании, ей бы только найти себя. Бен был совсем другим — аккуратист во всем, он чуть ли не заучивал наизусть разные словари и энциклопедии.
Вот и сейчас (Карлин украдкой взглянула на него) он произносил по буквам слово «математика», смотря прямо на миссис Гордон и, казалось, не замечая присутствия остальных.
Бен Дамирофф был не только одноклассником Карлин, но и братом ее лучшей подруги. Наташа Дамирофф, всего на год младше Бена и Карлин, ее постоянная подруга с тех пор, …ну, в общем, всегда.
Дамироффы и Сквайры жили на разных этажах одного и того же дома в новом районе Ривервью, и Карлин проводила у Наташи почти столько же времени, сколько и у себя дома. Но если Наташу она любила как сестру, то Бен буквально бесил ее. Нельзя сказать, что он плохо относился к ней, скорее, он никак к ней не относился, редко обращая на нее внимание. Только когда другие ребята цеплялись к ним, Карлин и Бену приходилось вместе занимать круговую оборону. Но даже тогда он доводил Карлин до исступления. Ей хотелось кинуться на обидчиков, даже получить от них, Бен же лишь еще больше увеличивал дистанцию и задирал нос, делая вид, что выходки ребят его совершенно не задевают. Учителя любили его, Наташа обожала, мать жила только ради него. Господи, Карлин так хотелось хоть немного расшевелить его, вызвать на спор, разозлить, и, если ей представлялся такой случай, она им пользовалась.
Конечно, в каком-то смысле хорошо, что Бен Дамирофф учился в ее классе, иначе она была бы единственным объектом издевательств одноклассников, но все их насмешки на самом деле были несправедливы. Уж зубрилой-то ее никак не назовешь. Карлин сдавала экзамены исключительно благодаря врожденным способностям и знала это, у Бена же хорошо устроенные мозги удачно сочетались с дисциплиной, поэтому, когда дело касалось только их двоих, между ними не было конкуренции — Бен всегда побеждал, и Карлин на это не обижалась. Если бы Бен не шел на шаг впереди нее, слегка приглушая блеск ее достоинств, вероятно, никто в их классе вообще не разговаривал бы с ней.
— Слово «подделка», — обратилась миссис Гордон к Стивену Марксу, еще одному мальчику, оставшемуся среди участников орфографического конкурса.
Карлин насмешливо хмыкнула, когда он споткнулся на слове. Стивен хвастался во время ленча, что на этой неделе будет победителем, потому что делал миссис Гордон небольшие подарки. Вот дурачок, вообразил, что она выберет ему слова попроще, если будет носить в волосах его дурацкую десятицентовую заколку! Поделом ему, подумала Карлин, пока Стивен тихонько пробирался на свое место.
Бен легко справился со словом «подделка», и Карлин скорчила ему гримасу, уверенная, что он это отметил, хотя единственной его реакцией была чуть приподнятая бровь.
— Бен, Карлин, теперь, пожалуй, займемся вами, — произнесла миссис Гордон бодрым тоном, не обращая внимания на ехидное «как обычно», донесшееся с задней парты, где сидел Фреди Маурер. — Слово «голубь», — предложила учительница Карлин.