«Так что же мне делать?»
Теперь его глаза заблестели, в теле почувствовалось движение. Он выглянул из окна – в нём постепенно разгорался огонь
– Вы ничего не можете делать. Оставьте, не занимайтесь этим! И слушайте; и увидьте красоту этого цветка.
4
Медитация – это раскрытие нового. Новое – вне и выше повторяющегося прошлого, и медитация – прекращение этого повторения. Смерть, которую несёт с собой медитация, есть бессмертие нового. Новое – вне пространства мысли, и медитация есть безмолвие мысли.
Медитация – не достижение, не погоня за видением, не возбуждение ощущения. Она подобна реке, неукротимой, стремительно текущей и затопляющей берега. Это – музыка без звука; её нельзя приручить, её нельзя использовать. Это безмолвие, в котором с самого начала перестал существовать наблюдающий.
Солнце ещё не взошло; сквозь деревья можно было видеть утреннюю звезду. Стояло поистине необыкновенное безмолвие. Не безмолвие, возникающее между двумя шумами или звуками, но безмолвие, не имеющее никакой причины, безмолвие, должно быть существовавшее в начале мира. Оно наполняло всю долину и холмы.
Две крупные совы, перекликавшиеся друг с другом, не нарушали этого безмолвия, и собака, лаявшая вдалеке на поздний месяц, была частью всего необъятного бытия. И роса была особенно обильна; когда над холмами взошло солнце, она засверкала множеством красок, испуская то сияние, которое приходит с первыми лучами солнца.
Крошечные листья джакаранды повисли под тяжестью росы; птицы прилетали для утреннего купания; они хлопали крыльями так, что роса падала с этих нежных листьев на их перья. Вороны были особенно усердны – прыгали с одной ветки на другую, просовывая голову сквозь листву, хлопали крыльями и охорашивались. На одной крупной ветви их сидело около полудюжины, и множество других птиц, совершавших своё утреннее купание, было рассеяно по всему дереву.
Это безмолвие распространялось и, казалось, оно уходит далеко за холмы. Но вот послышался обычный шум – закричали дети, раздался смех; и ферма начала пробуждаться.
День обещал быть прохладным, и холмы пока вбирали свет солнца. Это были очень древние холмы, вероятно, древнейшие в мире; их причудливые утёсы казались высеченными с величайшей тщательностью и поставленными друг на друга в особом равновесии; но никакой ветер, ничьё касание не могли вывести их из этого равновесия.
Эта долина находилась вдали от городов, а пересекавшая её дорога вела к другой деревне. Дорога была неровной; ни автомобили, ни автобусы не тревожили древнее спокойствие долины. Проезжали повозки, запряжённые быками, но их движение было частью холмов. Высохшее русло реки наполнялось водой только после сильных дождей, и его цвет был смесью красного, жёлтого и коричневого; казалось, это русло движется вместе с холмами. И жители деревни, молча проходившие мимо, были похожи на скалы.
День миновал, и к концу вечера, когда солнце садилось на западе за холмами, издалека, над холмами и сквозь деревья, пришло безмолвие, нависающее над холмами и окутывающее малые кусты и древний баньян. Когда засверкали первые звёзды, безмолвие достигло огромной интенсивности, стало почти невыносимым.
Небольшие светильники деревни погасли, и с приходом сна интенсивность этого безмолвия стала ещё более глубокой, ещё более широкой и невероятно всесильной. Даже холмы стали более спокойными, ибо они перестали шептаться и двигаться, как бы утратив свою огромную тяжесть.
Она сказала, что ей сорок пять лет; она была тщательно одета в сари, на руках её звенело несколько браслетов. Пожилой человек, пришедший с ней, назвался её дядей. Все мы сидели на полу; из комнаты виднелся большой сад с баньяном, с несколькими деревьями манго, с яркой бугенвилией и молодыми пальмами. Она пребывала в глубочайшей печали. Её руки не знали покоя; она старалась сдержаться и не разразиться словами, а может быть, и слезами. Дядя сказал: «Мы пришли поговорить с вами о моей племяннице. Несколько лет назад умер её муж, а потом умер и её сын, и вот теперь она не перестаёт плакать и ужасно состарилась. Мы не знаем что и делать. Обычны советы докторов как будто не помогают, и она, кажется, утрачивает контакт с другими своими детьми. Она всё худеет. Мы не знаем, чем всё это закончится, и она настояла на том, чтобы мы пришли повидать вас».