— А теперь повтори, — неожиданно сказал Ишино.
— Что повторить? — переспросила я, сбитая с толку его странными просьбами.
— Благодари меня! — велел он.
От возмущения чуть не подавилась воздухом, вот в кого Тим был такой. Бросила вилку и, вскочив на ноги, попыталась сбежать от этого наглого типа. Но он поймал у самого выхода, крепко прижал меня к себе спиной, тихо посмеиваясь в мои волосы.
— Злата, как я люблю тебя. Ты просто не представляешь, какая ты красивая, когда глаза у тебя блестят, как сейчас. Прости меня, но мне очень нравится тебя дразнить. Ты такая забавная. И вся моя, только моя, — шептал Кёске, целуя меня в висок.
А у меня сердце в груди, как бешеное, билось. Я все еще не верила, что все это время со мной был он, а не робот. Чем больше времени я с ним проводила, тем сильнее стиралась эта граница между Тимом и Ишино.
— Все? Успокоилась? Давай поужинаем, наконец, я, честно, очень хочу спать, — уже спокойнее сказал мне японец, разворачивая меня лицом к столу.
11
После ужина я, не дожидаясь Кёске, отравилась в лабораторию. Но он решил все за меня, догнав, поднял на руки и понес к лифту.
— Поставь меня, я сама могу ходить, — тихо попросила я его, пытаясь быть с ним вежливой.
— Госпожа, вам надо отдохнуть. Вы очень устали, сейчас я донесу вас до каюты, — игриво ответил мне Кёске, прижимаясь губами к моему виску.
Я с удивлением поняла, что прислушиваюсь к тонкому аромату, исходившему от его кожи. Даже попыталась мысленно одернуть себя, когда уткнулась в его одежду, чтобы насладиться этим манящим запахом. И мое тело стало меня предавать, изнывая от желания.
— Любимая, ты меня так задушишь, — тихо посмеиваясь, неожиданно сказал Кёске.
Я резко отдернула свои руки, пряча их в длинные рукава, в ужасе понимая, что слишком увлеклась и очень крепко обняла мужчину за шею. Быстро отвернулась от Ишино, чтобы он не видел предательской краски смущения на моем лице. Это все дурманящий аромат его тела! Это он сводил меня с ума, приятно щекотал нос. Для надежности даже прикрыла нос руками, но вот только руки мои тоже пропитались этим запахом.
Кёске тихо посмеивался, следя за моими мучениями. А я злорадно надеялась, что после ужина стала тяжелее, и ему надоест играть в рыцаря, и он, наконец, позволит мне идти самой.
Правда, потом подумала, что я его не просила меня носить на руках, и раз ему так надо, то ладно, пусть наслаждается, даже поерзала, устраиваясь поудобнее, зная, что увеличиваю таким образом нагрузку на его руки. Но японец молчал, продолжая идти по коридору.
А вот когда он решительно вошел в мою каюту и прошел со мной в ванну комнату, мне уже стало не до маленьких пакостей. Я испуганно вжалась в стену, лишь только Кёске опустил меня, а сам стал готовить мне ванну. Про себя я строила страшные предположения о том, что будет дальше. Я понимала, что надо набраться решимости и выставить его за дверь, только сомневалась, что он меня послушается.
— Спасибо, мистер Ишино, вы можете идти. Я дальше справлюсь сама, — робко сказала я ему.
Брюнет отрицательно покачал головой, нежно улыбаясь.
— Я еще не закончил свои дела на сегодня. Я должен искупать перед сном мою госпожу, — вкрадчивым голосом ответил он, медленно приближаясь ко мне.
— А зачем ты раздеваешься? — испуганно спросила у него.
— Чтобы не намочить одежду, — отозвался Кёске, подойдя ко мне вплотную.
Я даже глаза от страха закрыла, но почувствовала, как он стал снимать с меня одежду.
— Злата, я тебя просто вымою, трусишка моя. Я помою тебя всю, так, как об этом мечтал. А потом спать уложу и даже колыбельную спою. Так что можешь уже дышать, — прошептал мужчина, обжигая меня горячим дыханием, от чего я покрылась гусиной кожей.
С трудом сглотнув, тихо ахнула, когда почувствовала, как меня, абсолютно голую, прижали к горячему…
«Нет!» — резко одернула себя, — «не думай, не думай. Злата, держись. Помоет и спать уложит. Я выдержу, я потреплю».
Вода была слегка горячей, но ладони Кёске были еще горячее. Сжавшись, я обняла коленки, смотря в прозрачную воду. Нежные поглаживания мочалкой отличались от прикосновений Тима чувственностью и плавностью. Мое тело таяло в сладкой неге от этих касаний, желало их.
А я боялась, что слишком быстро сдалась. Даже противно стало от порочных мыслей и образов, которые мучили меня.
— Злата, я закончил. Вставай, ты, смотрю, уже спишь, — прошептал Кёске.
Удивленно посмотрела на него, а он стоял, держа в руках полотенце, ожидая, когда я встану. Глубоко вздохнув, осторожно встала, и тут же была закутана в большое полотенце. А дальше, как в старые времена, меня осторожно подняли на руки и крепко прижали к груди, чтобы вынести из ванной комнаты. Брюнет посадил меня на кровать и попытался надеть на меня пижаму.