Тимонин было запротестовал: много накопилось дел и, кроме того, есть секретный разговор. Но Дагиров отмахнулся: что может быть важнее больного?
Коньков тоже не обрадовался предложению: шеф совершенно не умеет ассистировать, начнет командовать, подсказывать, будет всем недоволен и к концу операции измучает всех, а еще больше самого себя. Но сказать об этом нельзя.
В этот день Тимонин так и не дождался директора. На следующий приехала иностранная делегация, и Дагиров был занят с нею. Потом привезли сразу несколько пострадавших в тяжелой автомобильной катастрофе. Дела наслаивались друг на друга, острота впечатлений сглаживалась, Тимонин уже и сам не был уверен в серьезности слов Шевчука. А вдруг тот нарочно пустил утку о скором приезде комиссии? Пусть-де там, в Крутоярске, побегают, попереживают. Так хотелось думать еще и потому, что он не знал, как ответить на неизбежный вопрос Дагирова: а с чего это вдруг встречался Тимонин с Шевчуком?
Разговор был отложен до понедельника.
Комиссия приехала в самое неудобное время: в пятницу после обеда. Люди собирались на рыбалку, на дачи, доставали из холодильников купленного еще в четверг утром мотыля, тревожились, не привяла ли выставленная на подоконники рассада — и на тебе! — бросай все, ройся в папках, готовь отчеты. Призрачным дымом повис в воздухе долгожданный субботний отдых.
Секретарша наметанным глазом сразу опознала в четырех вошедших — людей «оттуда». Откуда именно — неважно, но рангом повыше Крутоярска.
— Шевчук, — буркнул шествующий впереди всех толстяк с брезгливо-уверенным лицом. — Из Москвы. По заданию министерства. — И, не останавливаясь, прошел в кабинет Дагирова.
Следом за ним вошли остальные: двое мужчин и женщина.
— Борис Васильевич на операции, — сунулась было следом секретарша.
— Ну что ж, — деловым тоном сказал Шевчук, садясь за стол Дагирова и рассеянно перебирая на нем бумаги. — Пусть заканчивает. Пока что пригласите ученого секретаря, зама по науке, руководителей клинических отделов. Ну там еще…
Секретарша выскользнула. Она знала, кого нужно пригласить…
Воронцов с досадой резко щелкнул тумблером. Зеленый лучик на экране осциллографа раз за разом упрямо вздрагивал при продольно-боковой нагрузке. Значит, наклеенные на кость тензодатчики улавливали микроподвижность на стыке отломков. Придраться не к чему: последняя модель аппарата Дагирова выполнена безупречно. Его, Воронцова, конструкция не обеспечивает полной неподвижности кости во всех случаях. А дагировская гарантирует. Обидно, но факт. Бесстрастный луч осциллографа тянет при испытаниях ровную прямую линию без единого бугорка. Так что, товарищ Воронцов, уважаемый Андрей Николаевич, старший научный, кандидат наук и прочая, и прочая, сравнение не в вашу пользу.
Конечно, не будь дагировского, его аппарат был бы вполне приемлем. Но зачем изобретать велосипед с большим передним колесом, когда есть современная модель?
А Дагиров тоже хорош! Не мог сказать сразу. Нет, надо чтобы человек сам ткнулся носом в ошибку, потратил время. Тоже воспитатель… Хотя… поверил бы ему тогда Воронцов? Вряд ли… Год назад он был иным, более уверенным, не сомневающимся в исключительности своего изобретения. Хорошо, когда не сомневаешься… Наверное, со стороны это выглядело смешно — эдакий живчик с седыми волосами… Но не утратил ли он вместе с самоуверенностью и веру в себя? Не поддался ли гипнозу дагировского обаяния? Его не знающей сомнений напористости? Надо взглянуть на себя со стороны. Как на чужого…
Может быть, установить дуги во взаимно-перпендикулярных плоскостях так, чтобы силы распределялись в разных направлениях? Нет, сегодня он думать не в состоянии. Мысли приходят одни и те же — тупые и дребезжащие, как заигранная пластинка.
И все же… Его аппарат прекрасно создает и удерживает продольную нагрузку. Значит, он может иметь узкоцелевое назначение. Дагировский действительно универсален, отрицать нельзя, но он сложнее в установке и управлении. Следовательно…
Мысли были прерваны телефонным звонком.
Комиссия! Опять придется разъяснять прописные для него истины, убеждать людей, заранее настроенных скептически, и показывать, показывать, показывать… А ведь им что шлейфный осциллограф, что катодный — все едино. Главное, чтобы было включено как можно больше приборов и мигали лампочки — красные и зеленые. И чтобы на интеграторе выскакивали цифры. Это очень впечатляет.