Я затаила дыхание. Что? Я — какой-то новый вид человека? Но как же так? И почему тогда я единственная такая?
— Как понимаю, мне теперь не жить спокойно? — Спросила я, глядя прямо в глаза мужчине.
Я уже видела, как сижу в комнате с серыми стенами, к моим рукам, ногам и голове проведены провода, подсоединенные к компьютерам показывающим результаты моих стараний вызвать силу. И все это проходит под внимательным взором сумасшедшего ученого, который заставляет меня магичить от заката до рассвета.
А так же я представляла людей, у которых погибли родственники во время вспышки, которые провожают меня ненавидящим взглядом, где бы я ни находилась и постоянно спрашивают: "Из миллиона людей… Почему именно ты?"
Страшная картинка. Если честно, то так я жить точно не хочу. Жить под присмотром людей, быть объектом исследований или ненависти — не самая лучшая перспектива, на мой взгляд.
— Не совсем. — Лекарь встал со своего места и подошёл ко мне. — Сейчас вы уникальна. Единственная выжившая, единственная в своем роде. Вам помогут понять, кто вы теперь, но никаких экспериментов не будет, лишь записи и обследования. Но вот как отреагируют люди, у которых погибли неимунные родственники — не известно. Они могут не обращать на вас внимание, могу любить, а могут ненавидеть. Будьте ко всему готовы, Мидарина Перл.
Не дожидаясь моего ответа мужчина вышел из палаты и я осталась одна. Только сейчас я сообразила, что не узнала у него о своих родных и Грише. Как они? Все живы здоровы? Я знаю, моя семья иммунная, так что пострадать они могли разве что от несчастных случаев во время вспышки. А что насчёт тех, кто обладает магией или является оборотнем? Они-то все выжили?
Единственная в своем роде… Уникальна. С одной стороны это приятно. Когда пойму суть своей уникальности и начну этим пользоваться — мое имя не будут знать только ленивые. Все будут знать, что на Земле существует уникальный человек с уникальной магией. Что этот человек выжил после второй вспышки. Я стану объектом обожания в глазах некоторых людей.
Но с другой стороны это страшно. Конечно, мне помогут разобраться, на что я теперь способна и как этим управлять. Но разбираться во всех тонкостях мне предстоит самой. Во всем мире не будет людей, которые смогли бы меня поддержать или дать совет.
Не собираясь целый день торчать в палате и грузить себя мыслями о возможном будущем я встала со своей кровати и вышла из палаты. Зачем ждать, когда ко мне придёт кто-то из персонала, если я сама их могу найти? Я хотела знать где моя семьи и что стало с Гришей. Они наверняка должны знать эту информацию.
Не успела я сделать и нескольких шагов, как тут же натолкнулась на брата. Он был цел, невредим и как всегда с ухмылкой на губах.
— А вот и ты! Ну сколько можно без сознания валяться, мы тут все перепугались как черт знает кто! Я всегда тебе говорил, что ты — эгоистка!
Не обращая на колкие слова я притянула к себе такого родного человека и обняла со всех сил. Я была рада видеть его в целости и сохранности. Была рада, что сейчас, в такой ситуации, он продолжает шутить и подкалывать меня. Сейчас меня это не злило, наоборот — радовало!
— Задушишь ведь! — Я отпустила Веню, позволяя ему нормально дышать, а у самой с лица не сходила радостная улыбка. — Такая мелка, а сил как у слона!
— Мидарина! — Услышала я родной голос отца и повернулась в его сторону.
Рядом с ним ко мне бежала мама, по пути вытирая слезы. Эх, как же я за них всё-таки волновалась… Не передать словами!
Следующие три часа прошли незаметно, так как я рассказывала семье о том, что произошло со мной когда я очнулась. Оказывается, тот мужчина, которого я видела после пробуждения, был магистр Алус. Он лично провел все необходимые обследования после того, как меня усыпили, и именно он обнаружил, что теперь я не такая как все.
В гости ко мне ещё зашёл и Гриша. Наверное, это был первый раз, когда я бросилась к нему на шею с объятьями. Он же при моей семье отчитал меня за то, что велела группе быстрого реагирования бросить меня и спасать других. Было неловко, но вроде никто не злился. Брат даже посмеялся, сказав, что если бы я этого не сделала, то не была бы собой.
Настал вечер и меня выписали, сказав, что я только место в палате занимаю. Уехали мы во временное жилье выделенное нам городскими надсмотрщиками, так как наш милый дом был практически полностью разрушен, и в очереди на восстановление он тысяча семьсот восьмой. То есть ближайший месяц нам придется ютиться вчетвером в маленькой комнатушке. Впрочем, в тесноте да не в обиде.
— И что в итоге? Тебе сказали, когда начнут помогать с магией? — Спросил брат перед тем, как выключить свет в комнате.
— Сначала разберутся со всеми ранеными и последствиями вспышки. Как понимаю, дома отстроят, посчитают погибших и пострадавших, выяснят, почему на этот раз не было признаков надвигающейся вспышки. И уже потом займутся мной.
Кстати, одна из самых обсуждаемых тем — признаки вспышки. Нам с детства рассказывают — сначала аномальная жара, затем холод и только после этого вспышка. Сейчас же ничего такого не было. Люди не были готовы к тому, что произошло. И ни кто не понимает, почему все так вышло. Сейчас великие умы нашей планеты ломают голову, пытаясь понять, почему именно сегодня произошла вспышка.
А лично я пол ночи ломала голову, прочему я выжила и кто я теперь такая. Вроде за сегодняшний день я не обнаружила в себе ни каких странностей. Ни где ничего лишнего не отрастало, как движется планета — не чувствую, обоняние и зрение — обычное… Что же со мной произошло? И главное: почему из миллионов неимунных выжила именно я?
В конце концов я не выдержала и уснула. Все таки много чего произошло за этот день. Организм устал и ему требовался отдых.
Когда проснулась — совершенно не помнила, что же мне снилось. Но почему-то возникло ощущение, что я что-то потеряла и мне необходимо это найти. Только вот что именно — не помню. И как бы я ни пыталась вспомнить, что же
мне снилось, как бы ни старалась понять, я не могла найти четкого ответа своим ощущениям. Может, это все бред? Приснился какой-то эмоциональный сон, в котором я потеряла какую-то важную вещь, и во сне пыталась это найти. Когда проснулась — ничего не помнила, но ощущение, что потерянную вещь надо найти осталось.