Испытывая определённые опасения по поводу состояния напарника, Бретт облегчённо вздохнул. Раз тот шутит, значит с ним всё в порядке. Всё будет в порядке. Всё должно быть в порядке. Он успел крепко привязаться к напарнику и не видел себя в отделе без него.
- Я всего лишь привёл один пример альтернативной интерпритации, отличной от официальной интерпритации отдела, - принялся оправдываться он. - Что ты от меня хочешь? Все твои рассуждения об эволюции проиллюстрированы примерами из нашего мира, потому что никому не известно, как протекает эволюция в 4-мерном пространстве, во вселенной имаго.
И раз уж речь зашла об эволюции, хочу указать ещё кое на что, безусловно неприятное. Когда в некоей среде обитания происходят локальные или глобальные изменения, то виды, населяющие эту среду, либо вымирают, либо стараются приспособиться к изменениям, чтобы выжить. До того, как Тесла изобрёл свой излучатель, имаго не знали никакой ответной агрессии с нашей стороны. Веками и тысячелетиями они просто использовали нас для еды и для размножения.
Но вдруг всё изменилось. Мы научились огрызаться и убивать имаго. Разумные виды, как ты знаешь, эволюционируют трояко: биологически (в масштабах геологического времени), а также социально и культурно (в масштабах реального времени). В ответ на наши действия имаго просто обязаны были эволюционировать (не биологически, разумеется, а социокультурно) и ночью-то мы как раз и столкнулись с последствиями такой эволюции. К сожалению, эволюция - это такая штука, которая не останавливается. Так что события нынешней ночи - это лишь первая ласточка. Нас ждёт нечто катастрофическое. Эволюция не поддаётся прогнозу. Единственное, что мы можем предпринять, это тоже эволюционировать. Иначе нам всем крышка. Неприятно будет стать очередной "тупиковой ветвью".
Раз имаго способны защищаться, устраивать ловушки и действовать группами, сообща, значит мы должны иметь возможность убивать их в гораздо больших масштабах. Наш мозг, получив "травму прозрения", позволяет не только видеть имаго, но и ощущать их заранее, когда они ещё не видны визуально. Хорошо бы разработать такое оружие, чтобы не дожидаться их приближения и визуализации. Гусеница должна иметь пушку, чтобы сбивать птиц и ос прямо в воздухе, в небе. Понимаешь? Надёжную, мощную и дальнобойную пушку. Нарисованный на листе бумаги человечек должен иметь возможность выстрелить в художника. Не спрашивай, как, я всего лишь солдат и просто озвучиваю свою потребность. Это вы называете яйцеголовых из своего отдела "лучшими умами". Вот пусть и придумывают!
- А как же наше размножение?
- А вот это на самом деле требует дополнительной проверки. Несложно создать условия, в которых произвольно выбранные парочки без "травмы прозрения" занимались бы сексом, не подозревая о наблюдателях. Оставаясь в укрытии, наблюдатели из отдела смогли бы отогнать имаго, когда те появятся, чтобы стать третьим участником действа. После этого останется подождать, родятся ли у парочек дети или нет.
- А если нет?
- Мы в армии привыкли решать задачи в порядке поступления. Если ни одна из парочек не родит, тогда и будем думать дальше. А пока ничего доподлинно не доказано, я буду считать, что человечество заполучило на свою шею имаго лишь в конце первобытной эпохи. Тогда же ночные паразиты внесли изменения в нашу жизнедеятельность, что затронуло и нашу репродуктивную способность. Оплодотворения не происходит, пока паразит-имаго не поместит в совокупляющуюся парочку своё, условно говоря, семя-катализатор, которое в течение жизни человека проходит инкубационный период, а когда человек умирает и его хоронят, на свет появляется новый паразит-имаго.
В какое бы качественно иное состояние не перешёл некий процесс, всегда теоретически возможен откат к предшествующему качественному состоянию. Требуется лишь выяснить, возможен ли возврат нашей репродуктивной функции к тому состоянию, какое было до появления имаго, без глобальной реставрации первобытных времён (каковая технически невозможна).
- То есть мы знаем, что ничего наверняка не знаем, - подытожил Руфус Донахью. - Ты бесусловно прав, сетуя на то, что полтораста лет работы с проблемой имаго по сути не принесли нам ничего путного, кроме излучателя Теслы.
- Пока враг не разбит, никто не капитулирует, если ещё есть возможность сражаться, а она у нас есть, - сказал Бретт. - Мы передислоцируемся, перевооружаемся, меняем тактику и стратегию, обновляем личный состав и продолжаем бить врага.
Агент Донахью с демонстративной утомлённостью закрыл глаза.
- Ох и устал я с тобой спорить. Вздремну немного...
Он не льстил Бретту и не кривил душой, когда расточал хвалу его сильным сторонам. Пускай новичок прав и их впереди действительно ждут небывалые неожиданности и перемены, Руфус Донахью был убеждён, что с таким агентом, как Бретт Гейслер, отделу будет по плечу преодолеть любые испытания. Иначе и быть не может.
Бретт подошёл к окну и выглянул наружу. "Мы ядовитые шипастые гусеницы, напарник, - подумал он. - Очень ядовитые и опасные. И яда в наших шипах хватит на многих и многих имаго, так что пускай поберегутся..."
День был в самом разгаре, солнце ярко светило в небе. Над горизонтом, частично скрытым домами и деревьями, белели облака. Небесную синеву там и сям исчертили инверсионные следы авиалайнеров. Бретт смотрел на вид перед больничным окном и думал о том, какой будет эта ночь. Устроют ли имаго очередное нападение или же придумают какой-то другой фокус? Или же это была разовая акция устрашения и дальше всё пойдёт как прежде? Впрочем, внутреннее чутьё подсказывало ему, что как прежде скорее всего ничего не будет. Не после прошлой ночи и нешуточного удара по отделу "Лямбда".
В то же самое время над крышей больницы словно из ниоткуда возникли клубы непроницаемой черноты. Никем не видимая, чернота поклубилась несколько мгновений, а затем исчезла, словно её с силой всосало туда, откуда она проникла в наш мир. Ни Руфус Донахью, ни Бретт Гейслер ничего не почувствовали своими затылочными "радарами". Кратковременный вход имаго в наш мир остался незамеченным...
Декабрь 2018 г.