Бескрайнею тишиной…
И, слёзы тайком глотая,
Вперяешься в миражи…
О, жизнь ты моя пустая
Хоть кто я такой, скажи?
Ф.Пессоа, перевод Б.Дубин
– Не поняла? Что сие значит? – Олеся, зашедшая утром за Настей, чтобы вместе ехать в институт, одарила подругу недоумевающим взглядом.
Нет, сегодня Настя не проспала. Она была уже вполне готова…
Только вот к чему?
Потёртые джинсы, старый свитер крупной вязки (за узор, в виде сцепленных между собой колечек, и стальной цвет Рыжая прозвала его «кольчугой»). Волосы собраны на затылке в «конский хвост». Никакого макияжа на лице.
На тумбочке в коридоре замшевая ветровка и кожаный «походный» рюкзачок.
А у двери, на коврике с милой надписью: «Добро пожаловать!», стоят готовые сорваться в путь берцы с высокой голяшкой и толстой подошвой. Такие ботинки можно даже как средство самообороны рассматривать! Если кому-нибудь таким башмаком «засветить» – мало не покажется…
Словом, весь вид Настасьи заявлял о том, что Рыжая куда-то собралась, но явно не в институт… Потому как на занятия её в таком виде и силой не загонишь.
Изумление на лице подруги читалось так отчётливо, что Настя сжалилась и решила прояснить ситуацию.
– Я больше так не могу! Я устала, – сказала Настя, присаживаясь на уголок тумбочки.
Олеся сочувственно вздохнула – вероятно, ей расхотелось возмущаться и взывать к совести.
– Я иду туда.
– Куда? – проворчала Петрушенко, уже зная ответ.
– На Воронов утёс.
– Рыжая, ты заболела или головой ударилась? – терпеливо начала Леся, словно беседовала с маленьким ребёнком. – Кто-то говорил, что в скалы больше ни ногой! Или мне память изменяет? Настёнок, какого чёрта ты там забыла? Тебе мало прошлого раза? Зачем ты туда пойдёшь?
– Так надо! – упрямо заявила Настя. – Постой, не перебивай, послушай!
Олеся поджала губы, всем видом показывая, что выслушать готова, но заранее не одобряет затею Романовой.
– Я, в самом деле, заболела. Вернее… Я знаю, что ещё немного, и просто свихнусь! Я должна найти способ помочь себе. Только я сама – никто другой! Ты даже представить себе не можешь, Леся, что такое эти ночные кошмары! Они мне всю душу вымотали, в клочья нервы изорвали, все силы выпили. Живу, как на краю пропасти… Сегодня вот контрольная, а мне до этого дела нет. Потому что, какая тут может быть учёба, если меня сегодня всю ночь опять истязали?! Ты знаешь, как это – каждую ночь умирать? Чувствовать, как тебя убивают. До мельчайших деталей… Всё это чувствовать! Снова и снова!
– К этому можно привыкнуть, – возразила Олеся. – Это только сны, Настёнок. Они тебе реального вреда не причиняют.
– К этому нельзя привыкнуть! – огрызнулась Настя. – Нельзя привыкнуть к тому, что тебя убивают, а ты даже защитить себя не можешь.
– Но ведь это всё понарошку! А если ты там, на Вороновом утёсе, опять с этими психами столкнёшься? Ты себя защитить сможешь? – взорвалась Олеся. – Им же только того и надо, чтобы ты вернулась. Тогда они тебя уже не во сне убьют, а по-настоящему.
– Я буду осторожна. Я буду готова. Если уж на то пошло: пусть лучше один раз в реальности, чем вот так каждую ночь. Всё равно мне жизни нет. Не жизнь, а так… существование… Микс ада и бреда…
– Тоже мне нашла выход из положения! – Олеся состроила гримасу. – А тётя Надя знает, что ты задумала?
Теперь уже Настя посмотрела на подругу так, словно сильно сомневалась в её умственной полноценности.
– Нет конечно! – Настя отвела взгляд. – Разве с мамой говорят о таком? Я не хочу, чтобы она переживала. И так последнее время из-за меня покоя не знает. Я и тебе бы ничего не говорила, но просто надо, чтобы хоть кто-то был в курсе, где меня искать, если я вдруг не вернусь…
Олеся вытаращила на неё огромные чёрные глаза:
– Вот что, Рыжая, никуда я тебя не отпущу! Ишь чего вздумала – «если я не вернусь»!
– Это я так… к слову… Всякое может случиться, – спокойно рассудила Настя и, слегка отстранив подругу, принялась шнуровать ботинки.
– А это тебе зачем? – насторожилась Леся, ткнув в охотничий нож, пристёгнутый к поясу Рыжей.
Настя зашнуровалась и выпрямилась во весь рост.
Рыжая коснулась рукояти ножа.
– Это… Денису дарили… Он сувенирный, но, в принципе, острый. Я ведь сказала – я буду готова к встрече. Я постараюсь её избежать, но, если вдруг… – Настя протянула руку к куртке, но, встретившись с тревожным взглядом тёмных глаз, добавила: – Не волнуйся, Лесёнок, я не собираюсь нарываться на неприятности! Я просто хочу понять. Мне надо вернуться туда! Я хочу понять, почему Сысоев и его опера ничего не нашли. Хочу ещё раз оглядеть это место. И, если там действительно нет никаких следов, попытаться понять, куда они делись. Вот и всё. Я не за разборками иду. Но мне нужно вернуться в начало этой истории, чтобы поставить в ней точку и жить дальше! Понимаешь, иногда, чтобы продолжать путь, надо вернуться к исходной, к старту… Просто круг должен замкнуться, Леся! Да… круг… – рассеянно закончила Романова.