Настя, между тем, тоже в долгу перед Вороном не осталась:
– Если бы милорд Элиол соблаговолил проводить меня, я бы не задержалась. Но ведь думать о ком-то, помимо себя, превыше ваших возможностей, милый мой!
– Я тебе просто место сторожил, – скуксился Эл и похлопал приглашающе по тахте рядом с собой. – Иди сюда, сердце моё!
Настя села поспешно и слегка отодвинулась от атамана, пытавшегося пристроить голову к ней на плечо.
– Ну вот, – вздохнул тот, – ты уже и разговаривать как они начала, и злючкой такой же стала! Две Лиэлид – это слишком.
– Эл, хватит! – прошипел Наир. – Прости, Дэини, что мы тебя не дождались! Я думал, ты уже здесь…
Лэгиарн сидел чуть подальше, теряясь во мраке, на такой же бархатной тахте, и в полном одиночестве. Настя даже пожалела, что она не рядом с ним. Но теперь пересаживаться было как-то по-детски, к тому же Эл, кажется, угомонился… под красноречивым взглядом Первого рыцаря.
Кайл садиться не стал. Замер, как мраморное изваяние, облокотившись на полку камина. Спина прямая, выправка королевская. Прямо Аполлон!
Настя поспешно отвела взгляд…
Справа, за спиной у Наира, как зеркальное отражение Северянина, этаким же изваянием, застыл Иридион ар Данкалнау. Одетый в чёрное эстиец почти сливался со стеной, на которую опирался, только глаза поблёскивали в темноте, да шитая серебром эмблема Девятизвездья.
– Итак, все здесь. И мы можем начать наш совет, – тихо молвила Лиэлид.
– О, так это совет? – встрепенулся Ворон. – А я думал, мы здесь, чтобы выслушать ваш приказ и исполнить вашу волю…
Насте захотелось дать ему подзатыльник. И, видно, не ей одной!
– Эрр Эливерт, ещё одно подобное замечание, и… Клянусь Светлыми Небесами, я не хочу становиться вашим врагом, но вы не оставляете мне выбора! – угрюмо молвил Далард.
Почти спокойно, надо заметить.
– В самом деле, Эл, мне хочется закончить этот разговор побыстрее, а мы всё никак не можем его начать, – тихо добавил Кайл.
– Как скажите! Я заткнулся. Стало быть, можно продолжать… Я молчу.
– Итак… Я собрала вас здесь, друзья мои, – снова начала Лиэлид.
Эливерт поперхнулся и закашлялся. Но промолчал.
– Поскольку я вижу в каждом из вас не только своих друзей, но, в первую очередь, единомышленников. Хоть мы и смотрим по-разному на многие вещи, в одном мы едины – в любви к этой земле. И каждый из вас – уж в этом я уверена абсолютно – хочет, чтобы ничто и никогда не нарушало мир и благоденствие Кирлии. Вы, как никто другой, понимаете, что такое война, и как важно остановить её. Ведь вы прошли через неё и знаете, что она приносит с собой. Ну, к миледи Дэини это не относится, но у неё особенная роль. Об этом позже. Что же касается остальных, вы – воины короля. И сегодня я предлагаю вам изменить ход истории!
Эл снова кашлянул, но как-то нерешительно…
– Да, разумеется, ты – не рыцарь. Но в моих глазах ты стоишь больше чем многие ратники его величества! Не смотри на меня так! Это правда. Я сейчас говорю не о твоих душевных качествах и не о личной симпатии. Все знают, что мы с тобой не выносим друг друга, но я отдаю дань твоим талантам. Ты изворотлив, ловок, хитёр и умён. Ты прекрасно владеешь оружием и знаешь всё о Кирлии и Герсвальде. И в деле, которое я хочу предложить, ты незаменим.
Эл открыл рот от изумления, да так и позабыл его закрыть. Наверное, он никогда не слышал от Лиэлид столько комплиментов сразу.
– Здесь каждый себе знает цену, миледи, – долетел из темноты голос Иридиона. – Похвалы нам не нужны. Скажите, наконец, что за дело вы задумали!
– Немного терпения, милорд, – кивнула ему Лиэлид. – Я…
В этот миг дверь приоткрылась, и в неё проскользнула Соур, шустро и тихо, как мышка. Она вошла почти бесшумно, но всё равно отвлекла собравшихся.
Лиэлид замолкла и недовольно поглядывала на свою фрейлину, пока та, смущённо извиняясь, пересекла комнату и уселась на крохотную скамеечку, стоявшую у камина. Наверное, сидеть там было крайне неудобно, Соур всегда такая гордая и прямая, сейчас казалась маленькой и тщедушной.
Настя про себя удивилась, почему та не присела на тахту рядом с Наиром, там ведь было свободно и удобно. Впрочем, это её дело…
Просто надо не забыть спросить об этом у Эливерта, он наверняка понял, что к чему. Только потом, а то сейчас он снова бурчит себе что-то под нос…