Отправляясь на Воронов утёс, Рыжая думала лишь о себе. Уставшая от кошмаров, она решила избавиться от наваждения любым способом. И это было такое эгоистичное, малодушное желание: пусть лучше смерть, чем такая жизнь!
Меньше всего в тот миг она думала о маме… А теперь та, бедная, прольёт столько слёз! Хорошо ещё, что у неё есть Денис, и внучок Алёша. Они станут её утешением. А если бы Настя была единственным ребёнком?
Мысли эти и угрызения совести мучительно давили на сердце, впивались в душу как пиявки и не желали отпускать. И неизвестность пугала…
Но, если хотя бы на один единый миг отставить эти чувства и посмотреть на ситуацию со стороны…
Действительно ли некая Анастасия Романова желает вернуться домой?
Ответ пришёл сам собой – нет!
Наир прав. Ей выпал уникальный шанс. Такой возможности удостаиваются немногие. Вернее, вообще, никто.
Всю свою жизнь она жила мечтами – мечтами о дальних странах, путешествиях, приключениях. А на деле не была нигде дальше злополучного Воронова утёса. Она взахлёб читала книги, окунаясь в миры Средиземья, Дикого Запада, средневековой Европы и прочих Never-Never-Land, воображала себя героями этих историй, восхищалась их подвигами, их любовью, их отвагой. Она мечтала хотя бы на короткое мгновение стать частью таких историй, хотя бы раз в жизни испытать нечто подобное.
Но фильмы и книги оставались сладкими грёзами, а реальность – обыденной и однообразной. Нет, Настя не жаловалась на жизнь. У неё было всё необходимое для нормального существования: никакой роскоши и излишеств, но её вполне устраивало её положение.
Только хотелось всегда чего-то большего, не в смысле «крутых тачек, шмоток и баксов», ей хотелось… чуда, настоящего волшебного чуда.
Она жила ожиданием… Казалось, ещё год-два, и начнётся настоящая жизнь. Но в глубине души, Рыжая знала, что из этой рутины ей не выбраться никогда.
И вот теперь всё изменилось! Она желала чуда – перемещение в параллельный мир, куда уж чудеснее! Хотела приключений – и за какие-то сутки она пережила их больше, чем за всю жизнь. Хотела героев – вот тебе и герой… Получите и распишитесь! Сидит напротив, идеал красоты и мужественности, к тому же бессмертный эльф, то есть лэгиарн.
В этом мире воплотились все самые несбыточные детские мечты Насти Романовой.
Да, она назвала домом тот мир, но, положа руку на сердце, она всегда чувствовала себя там, в своей прошлой жизни, не в своей тарелке, будто шла с рождения по чужой стезе. Как Настя ни старалась, но ей всегда было непросто приспособиться к самым обыденным вещам: к манере общения молодёжи, к общественному транспорту, к каменным конуркам, в которых жили не слишком обеспеченные горожане, к культу денег и потребления, к дикой загазованности летнего города, когда от зноя плавится даже асфальт, к той лживости и двуличности, которая была обыкновенной в отношениях всех без исключения.
Всё это было чуждо Рыжей, и иногда она ловила себя на мысли, что она прячется от жизни, отгораживает себя от мира, словно раковина-жемчужница захлопывает створки, оставляя всё непонимание снаружи, живёт в своём собственном мирке, скрытом за перламутровыми стенами, хранит там от посторонних взглядов жемчужину души.
Она не жалела о покинутом доме – там, в прошлом, всё было чужим.
Что может ожидать её здесь, в Долине Ветров, Настя не знала. Но её неудержимо влекло навстречу этой неизвестности, этому новому, неведомому, удивительному миру. Несомненно, он таил в себе немало угроз – в этом Рыжая уже успела убедиться, попав в лапы к работорговцам, но ведь близость опасности добавляет ценности самой жизни, придаёт ей особый вкус, как острая приправа пресной пище.
Так или иначе, попала сюда Настя случайно, и как выбраться отсюда, она не знала. Значит, придётся приспосабливаться к новому миру.
– И всё-таки страшно… – Настя, сама не заметила, как мысли облеклись в слова. – Я хочу остаться здесь, но ничего не умею, ничего не знаю такого, что может здесь пригодиться. Совсем одна. Мне даже жить негде, есть нечего!
– Я сейчас обижусь, – серьёзно пригрозил Наир. – Ещё раз повторю: ты – не одна, Настия! Настия… Так трудно звучит твоё имя… Мне больше нравится – Дэини! Рыжая… Как солнце… Это прозвище говорит о тебе гораздо больше. Если это не оскорбит тебя, можно я стану называть тебя «Дэини»? В тебе столько света – пусть твоё имя не прячет его во мрак!
– Впервые в жизни мне нравится, что меня прозвали Рыжей, – улыбнулась Настя.
Как можно обижаться на то, что тебя называют «солнечной»? Это почти что «солнышко». А когда это нежное прозвище слетает с таких прекрасных губ, как у Наира…