К тому моменту, как колокол пробил восемь утра, толпа уже собралась во внутреннем дворе дворца перед плахой. Кеннет, стоявший среди толпы, чувствовал подступавшее напряжение. Он нервно оглядывался по сторонам, надеясь найти где-то неподалеку своего сына, но Шейна нигде не было.
«Несмотря на то, что решение защитить Шейна принял я, Шанна поддержала его. — В какой-то момент просто перестав осматриваться, Кеннет устало выдохнул. — Она приказала мне молчать, но разве это нормально? Это же я скрыл улики. Это меня нужно было судить и казнить, а не ее».
Кеннет не знал, что ему нужно было делать после казни. Ему даже не хотелось думать о том, как позже придется ехать в академию и сообщать дочерям обо всем случившемся. Про передачу управления над родом еще совсем юной Джулиане он даже не вспоминал.
Вскоре на плаху поднялись трое: судья, вынесший вчерашний приговор, Шанна, ведомая им, и палач, замыкавший колонну. Как только они вышли, толпа сразу оживилась. Все главные участники события приняли свои места. Палач поставил Шанну на колени перед плахой, но пока что не стал силой склонять ее. Судья же, подойдя к самому краю деревянной сцены, поднял свиток в своих руках и многозначительно посмотрел на толпу.
Напряженно наблюдавший за всем этим Кеннет бегло оглянулся. Сына так и не было рядом, однако королева и теперь уже ее единственная наследница уже были на своих местах. Они обе стояли на балконе дворца, откуда открывался отличный вид на все то, что происходило во внутреннем дворе. Что Латиша, что Шерия, выглядели безэмоционально.
Когда Кеннет вновь взглянул на сцену, он заметил, как быстро Шанна бегала взглядом по толпе. Ее не интересовали ни королева, ни посторонние. Быстро сканируя взглядом всех, кто стоял перед ней, она искала всего одного определенного человека, и никак не могла его найти. Когда она вернулась взглядом к Кеннету, то как-то грустно улыбнулась. Только тогда он и понял, что она тоже пыталась найти среди всех этих лиц Шейна.
Между тем судья развернул свиток и громко прокашлялся. Окружающие сразу насторожились и стихли, наступила гробовая тишина. Судья прокашлялся вновь, будто уже собираясь зачитать приговор, а палач, слегка надавив на плечо Шанны, все-таки вынудил ее склонить голову. Та без колебания подчинилась и замерла. Ее длинные волосы скатились на пол, закрывая лицо, а белая длинная шея оголилась.
Но приговору так и не было суждено стать зачитанным. Внезапно на деревянной сцене, прямо рядом с судьей, вспыхнул магический круг. Фигура женщины, появившейся на сцене, удивила всех присутствующих.
Судья, растерянно отступив, спросил:
— Директор академии?
София, зачесав волосы на голове, недовольно оглянулась. Выглядела она уставшей и немного хмурой. Будто бы даже обиженной на то, что в итоге именно ее заставили заниматься всем этим.
— Сегодня я выступаю не как главы академии, — громко заявила она, — а как верховный маг империи.
Публика вновь оживилась. Присутствующие засуетились, зашептались. Королева Шерия, ранее абсолютно спокойная и непоколебимая, подскочила к балюстраде и буквально вцепилась в нее когтями.
В то же время София громко прокричала:
— И от лица императрицы Мартины де Аскании заявляю, что мы не собираемся поддерживать кровавый режим в Селестине!
— Что значит поддерживать⁈ — Закричала в ответ королева, буквально поражая своим голосом присутствующих. — Вы вмешиваетесь в наши внутренние разборки!
София подняла на нее абсолютно спокойный взгляд. С Шерией их не связывало ничего. Ни общее прошлое, ни какие-то рабочие отношения. Чего не сказать было о ее взаимоотношениях с Шанной.
— Шанна Дориан — это человек, который активно сражался на благо общемировой цели и уничтожал преступную группировку. — Своим голосом София ясно давала понять, что спорить с ней было бесполезно. — Ее рыцари, ее дети и она сама были в первых рядах во время всех разборок. Наша императрица собирается наградить ее за доблесть, а вы хотите ее казнить? Это неприемлемо.
— Она убила члена королевской семьи!
— Она сделала это по вашему приказу, — стой же резкостью отвечала София. — Или это не вы заставили ее выйти на фронт, чтобы отбивать восстание вашей дочери?
Наступила тишина. Эти слова снова переполошили толпу и напомнили о том, из-за чего происходящее было настолько спорной темой в их королевстве.