Прозвучал плеск воды. Выскочив из ванной, Шейн бросился прямиком к зеркалу, стоявшему где-то возле двери. Парень подлетел к нужному месту так быстро, как это было возможно, и взглянул на свое отражение.
Серебристые волосы, необычные ярко-желтые, словно у сокола, глаза. Вытянутое лицо, прямой нос, немного опущенные уголки глаз и довольно тонкие выразительные губы, искусанные до такого состояния, что почти вся их поверхность была в каких-то зазубринах и ссадинах. Не только губы были в таком состоянии. На виске виднелся довольно крупный отек, явно полученный после удара тяжелым предметом. На шее виднелась синяя полоса от веревки, как и на запястьях были видны следы от оков. Вся грудь, ноги и спина были усыпаны шрамами.
В своем прошлом Шейн был юношей восемнадцати лет. В нынешнем же состоянии он был еще младше примерно на три-четыре года, но иметь в таком возрасте настолько измученное тело ему не приходилось даже в прошлом.
«Как? — пронесся лишь один вопрос в его голове. — Что со мной произошло?»
— Милорд, — внезапно прозвучал голос в тишине комнаты.
Шейн медленно и все еще шокировано повернул голову к двери. Там, на пороге, стоял незнакомый мужчина в костюме дворецкого.
— Вынужден попросить вас, — продолжил дворецкий, — поторопиться. Горничная уже оставила вам одежду на тумбе. Если вы чувствуете, что можете свободно двигаться, одевайтесь.
Шейн сглотнул. Он сразу обратил внимание на то, что тон, с которым к нему обращались, был довольно ровным. В нем не было ни пренебрежения, ни сострадания. Он также заметил и то, что все слова дворецкого были ему понятны.
Шейн не совсем осознавал, что должен был делать. Медленно развернувшись, он направился в сторону тумбы, возле которой еще недавно раскладывала вещи горничная. Каждый его шаг сопровождался болью, которая вместе с пробуждением сознания начала постепенно возвращаться.
Подойдя к тумбе, Шейн остановился и приподнял правую ногу так, чтобы видеть свою стопу. Та была вся обожжена, будто бы еще недавно он ходил по горящим углям. Это казалось удивительным, учитывая то, что проснулся он в итоге в снегу.
Нервная улыбка появилась на губах парня. Не только ноги, все тело постепенно начало отогреваться и сообщать о тех ужасных ранах, которые терзали его на протяжении всего этого времени.
Дворецкий ничего не говорил. Войдя в ванную комнату, он лишь закрыл за собой дверь и молча замер.
Бросив взгляд на своего тихого наблюдателя, Шейн вновь выпрямился и начал медленно одеваться.
«Этот человек мне не знаком, этот дом мне не знаком и эта внешность мне не знакома. Не знаю что происходит, но, кажется, я больше не Эрскин. Так стоит ли мне говорить другим о том, что я ничего не помню и не понимаю?»
Схватив с тумбы полотенце, Шейн отер им свою влажную после купания грудь и вновь косо посмотрел на дворецкого. Тот не отводил от него взгляда и с полным равнодушием наблюдал за его переодеванием.
Неожиданно в воспоминаниях всплыла сцена первого пробуждения в этом мире. Холод будто вновь охватил тело, заставляя его оцепенеть. Шейн вспомнил фигуру той, кто так громко кричала на него тогда и пыталась пробудить с помощью ведра холодной воды. Лица девушки он не видел или просто не помнил, но вот отдаленно ее внешность будто была в его воспоминаниях: прямые серебристые волосы, как у него самого, странная челка, разделенная на две половины и дугообразно повернутая в разные стороны, немного пухлые губы и большие фиалковые глаза.
Одно это воспоминание вызвало у этого нового тела дрожь и ужас. На губах Шейна появилась нервная улыбка, причиной которой стало осознание, что он боялся того, чего даже сам не знал.
«Не стоит. Определенно не стоит привлекать к себе внимания».
Когда Шейн наконец-то переоделся, он быстро окинул себя взглядом. Прямые легкие штаны, белая тонкая рубашка, рукава которой расширялись к плечу и сужались у самого запястья, удобные черные туфли. Одежда не казалась грязной или дешевой. Наоборот, материалы были очень приятными и казались дорогими, однако со стороны все это выглядело довольно просто.
— Скоро начнется ужин, — прозвучал голос дворецкого у выхода, — если вы уже готовы, я вынужден попросить вас пройти в столовую.
Шейн вновь поднял взгляд на дворецкого. Их глаза встретились.
«Вынужден, вынужден, вынужден. Как же часто он будет повторять это слово?»
Парень гордо выпрямился и уверенно направился вперед, хотя ноги его, как и спина, явно не хотели ни того, ни другого. Оказавшись рядом с дворецким, Шейн остановился и охрипшим голосом спросил: