ЕДИНСТВЕННЫЙ
По повести Чарльза Робертса
Художник Б. Игнатьев
Родился он не в пещере, подобно тысячам своих предков, а в тесной железной клетке. Вместе с ним родились два брата и сестра. Жить им предстояло в неволе.
Щенки лесного волка, рождённые в неволе, существа редкие и драгоценные, поэтому бдительный сторож, боясь, как бы волчица не убила своих малышей, передал их на попечение приёмной матери-собаке.
Когда волчата немного подросли, их продали торговцу дикими зверями, а Единственный (как назвал его укротитель Томми) остался при цирке. Он был самый большой, самый смышлёный и самый способный волчонок из всего выводка.
Томми отлично понимал животных и надеялся сделать из него лучшего артиста всей цирковой труппы. Единственный полюбил своего укротителя, хотя с другими людьми и животными он был сдержан и холоден.
Кроме Единственного, Томми дрессировал и других животных. Тут были львы, леопарды, тигры, слоны и даже белый медведь. Все они покорно подчинялись дрессировщику. Один лишь волк действовал не как раб, а как свободный помощник.
Через несколько лет Томми сделал из Единственного самого искусного и самого замечательного волка, который когда-либо украшал собой подмостки цирка.
Цирк часто посещал крупные города, останавливаясь в каждом из них по нескольку недель. Волк пользовался некоторой свободой. Его пускали одного погулять в какое-нибудь безопасное место.
Иногда, по вечерам, Томми прикреплял тяжёлую цепь к ошейнику волка и, как собаку, водил в парк.
Чего Единственный терпеть не мог, так это переездов. Он ненавидел тесную клетку, в которой путешествовал, не выносил бега лесов и полей мимо решётчатых окон своей темницы. Он поднимал вверх морду и издавал протяжный вой.
Однажды цирк приехал на гастроли в один маленький городок. Он занял целый ряд деревянных сараев и больших палатой. В одном из этих сараев находилось помещение Единственного.
В первую же ночь, когда утомлённые служащие зверинца крепко спали, чуткие ноздри волка почувствовали какой-то странный запах. Волк вскочил и потянул носом воздух.
Облако удушливого дыма проникло в помещение Единственного. Прибежал Томми, а с ним один из сторожей. Над их головой прыгали зловещие языки пламени. Томми настежь открыл клетки и, сделав знак волку следовать за собой, закрыв руками лицо, напролом пустился через огонь.
Единственный бросился было к выходу, из которого только что выбежал Томми. Пламя пахнуло ему в морду и заставило отскочить на середину клетки, где стоял маленький медведь и жалобно визжал.
В ту же минуту мощная струя воды, пущенная из пожарной машины в окно, опрокинула медведя.
Он мигом выскочил из окна, а за ним и Единственный.
Глаза волка болели от дыма, мокрая шерсть дымилась. Он почти не сознавал, что ему удалось выбраться из плена. Он бежал, думая только о том, как бы подальше удрать от страшного пожара.
Скоро он очутился в открытой местности, где поля чередовались с пастбищами и небольшими фермами. Люди сердито кричали на него, когда он мчался через виноградные лозы. Волк не знал, что следует избегать ферм. Он ещё не боялся людей.
Наконец какой-то фермер послал ему вдогонку целый заряд дроби. Единственный понял, что люди — существа опасные, и стал держаться более пустынных мест.
Поздно вечером Единственный неожиданно встретил стадо овец. Не прошло и минуты, как он набросился на ягнёнка, который бежал сзади всех.
Успешно овладев первой добычей, волк сразу же превратился в искусного охотника. Отыскав глубокую пещеру и поселившись в ней, он решил дальше не идти. Он почувствовал, что достиг наконец своих собственных владений.
Жители посёлка у Одинокой горы пришли в ярость. В течение нескольких недель кто-то душил овец. Больше всех возмущался Брес Тимменс. Он потерял не только шесть овец, но и своего лучшего пса. Его нашли с перегрызенным горлом.
— «Это, наверное, медведь, которому захотелось отведать баранины», — говорили в таверне.