Мертвая лошадь.
Яростный рев медведя-фейри разнесся по ночному воздуху, но звук был далеким, я опустилась рядом с головой коня и коснулась его худой костлявой шеи.
Нужно было перерезать горло Харви Уитби. Как он мог позволить животному под его опекой так долго и сильно страдать? Как он посмел убить невинное существо, чтобы спасти себя? Как он посмел убить коня…
Я нахмурилась, ладонь лежала на лбу светлого коня. Где была рана от пули? Я слышала выстрел, но не видела кровь.
Смотри выше, голубка.
Предупреждение Рикра привело меня в чувство, и я поняла, что лес затих. Череп ужасно гудел, и меня могло вот-вот стошнить, но я подняла голову.
Медведь-фейри пропал, кусты были примяты там, куда он убежал. Сильный жеребец остался, стоял у сломанного дерева, с которого я спрыгнула. В тусклом свете я видела, что он не был черным, как я думала. Он был чудесно синим, шерсть отливала, как сталь, темнела до черного на ногах. Его грива и хвост были эбонитовыми, как и его лицо — от этого кислотно-зеленые глаза поражали еще сильнее. Конь-фейри рыл землю тяжелым копытом, встряхивая головой.
Я посмотрела на его всадника.
Мужчина смотрел на меня в пятнадцати футах от меня. Я думала, что смотрел. Он снова поднял капюшон, глубокие тени скрывали его лицо, но я уже видела его человеческие черты, и я не приму его за призрака снова. Вместо жуткого черного плаща он был в длинной куртке, черных штанах, крепких ботинках и кожаных перчатках.
Когда я посмотрела на него, он пошел ко мне, его длинные ноги быстро сокращали расстояние, куртка развевалась за ним. Он остановился почти на мне, опустил руку, словно хотел взять меня за локоть, и схватил меня за куртку.
Я сжала его запястье, он грубо поднял меня на носочки, поднеся мое лицо близко к своему. Несмотря на лунный свет и брошенные фонарики, озаряющие поляну, внутри его капюшона была неестественная тьма.
Рикр смотрел с насеста, голубые глаза сияли.
— Я наткнулся на необычную сцену, — сказал мужчина опасным низким тоном. — Что ты знаешь о том медведе-фейри?
Я смотрела в его капюшон.
Грубый звук вылетел из его горла.
— Ты не понимаешь ситуацию. Говори, что ты знаешь, пока я не потерял терпение.
Я улыбнулась, показывая зубы.
— Это была угроза?
— А ты как думаешь?
Моя улыбка стала шире, и я подняла пустую ладонь к его лицу.
— Нужны не только капюшон и угроза, чтобы напугать меня, особенно, когда, — я сдвинула его капюшон, — я уже видела его лицо.
Тени отступили, снова открывая его лицо. Нечеловечески яркие зеленые глаза, обрамленные темными ресницами, смотрели в мои, его брови были грозно опущены. Красивое лицо, если честно. Выделяющиеся скулы, сильная челюсть, полные губы — хотя сейчас они были гневно поджаты. Я решила, что ему было двадцать пять, может, чуть больше.
Моя ладонь задела его гладко выбритую щеку, когда я сбросила его капюшон. Тем же движением я тряхнула рукой, и складной нож выскользнул из рукава куртки. Лезвие раскрылось, и через миг кончик лезвия прижался к уголку его левого глаза.
Но недостаточно быстро.
Холодный тонкий край прижался к моей левой щеке. Я не отводила взгляда, чтобы понять, что за оружие он поднес к моему лицу, но клинок ощущался острым — острее моего маленького ножа.
Мы не двигались, его кулак крепко сжимал мою куртку. Если хоть чья-то рука дрогнет, кровь потечет у обоих.
Он чуть приподнял правую бровь.
— Как ты хочешь сыграть?
— Отпусти меня.
— Я так не думаю.
— Я порежу тебя, а ты — меня, — холодно предложила я. — Моя щека заживет лучше твоего глаза.
— Пас.
Он не собирался меня отпускать, как и не хотел быть порезанным. Что оставалось?
— Тогда я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на один мой.
Он поджал полные зубы, зеленые глаза разглядывали меня.
— Ладно.
Его согласие удивило меня, а потом я поняла, что он ожидал победить в этой игре. Он думал, что я раскрою ответами больше, чем он.
Вряд ли.
— Ты кто такой? — осведомилась я.
— Ответь сначала на мой вопрос.
— Ты первый. Кто ты такой?
Он зарычал под нос.
— Кристальный друид.
Удивление вспыхнуло во мне, и я невольно испуганно моргнула. Он был друидом?
— Теперь, — хрипло сказал он, — говори, что знаешь о том медведе и других агрессивных фейри в этой местности.
— Я ничего не знаю.
Клинок прижался до боли к моей щеке.
— Эта маленькая игра не сработает, если ты врешь.
— Я не вру.
— Тогда ты дура. Все фейри в этом районе говорят об атаках и исчезновениях тут.