Он нажал на кнопку. Лезвие убралось со щелчком. Он надавил большим пальцем, и лезвие появилось.
— Не порежься, — сказала я, дразня. — Ножи — не игрушка.
Ухмыляясь, он подбросил нож. Тот кружился, а потом устремился вниз. Юноша поймал лезвие за кончик. Он посмотрел на меня, оценивая мою реакцию.
Я прижала ладони к полу, изображая безразличие.
— Да, да.
Он подбросил нож снова и поймал его за рукоять, а потом его рука взметнулась. Острие вонзилось в деревянный пол меж двух моих пальцев, край был в четверти дюйма от моей кожи.
Мои легкие сдавило от тихого вскрика, но я не дала себе сжаться.
— Немного впечатляет, — медленно сказала я.
Он приподнял бровь и отпустил нож, оставив его торчать в полу. Я схватила нож и направила на его ладонь. Он приподнял брови выше.
— Это справедливо, — сказала я ему. — Или боишься?
В ответ он опустил левую ладонь на пол, растопырил пальцы. Я повернула нож, посмотрела на место между его средним и безымянным пальцами. Я нервничала, но не собиралась быть побежденной своим ножом.
Я прикусила губу, а потом резко метнула нож. Он вонзился в половицу с глухим стуком, и юноша отдернулся. Он поднял руку, кровь текла по его ладони.
— Ох, блин! — выдохнула я, убирая лезвие. — Я тебя порезала!
Он изумленно смотрел на ладонь, кровь собиралась в его ладони. Ругаясь под нос, я потянулась к нему.
— Ничего, — пробормотал он, уклоняясь от моей руки. — Мне не нужно…
Я схватила его за запястье.
— Покажи, насколько плохо.
Он отдернулся. Я тянула. Он вырвал руку, чуть не притянув меня к себе на колени.
— Просто дай посмотреть! — прошипела я, вонзаясь пальцами в его запястье. Прижавшись к его боку, я притянула его ладонь к себе и посмотрела. Порез между пальцев истекал кровью, и я не могла понять, насколько глубоким он был. Наверное, было ужасно больно. — Блин, — виновато пробормотала я. — Я дура.
— Это точно.
— Молчи, — я хмуро посмотрела на тени под капюшоном. Вдруг разозлившись, я сдвинула его капюшон. Тусклый свет упал на его лицо, озарил светлую кожу и свежий синяк на скуле.
Я села на пятки. Он хмуро посмотрел на меня и отклонился к стене, не опуская окровавленную ладонь. Я вытащила нож, вытянула из-за пояса край блузки и отрезала полоску внизу. Он молчал, а я перевязала шелковистой тканью его ладонь, а потом вытащила из заднего кармана плоский сосуд. Я откупорила его и зачерпнула пальцами немного белого крема.
— Что это? — спросил он с подозрением.
Я опустилась на колени перед ним.
— Моя тетя — алхимик. Она сделала это. От него синяки пропадут за пару часов.
Он не спрашивал, почему я носила это с собой. Ответ был очевидным, как лиловый след на его лице.
— Замри, — предупредила я, потянувшись к нему.
Он чуть скривился, когда холодный крем коснулся его щеки. Я осторожно смазала синяк, втерла крем в его кожу.
Его пальцы задели мое запястье, остановив мое движение. Я посмотрела в его глаза, удивленная близостью наших лиц.
— Ты хочешь убить свою тетю? — вопрос был тихим, бесхитростным.
Я смотрела на его нечитаемое лицо.
— Да.
— Она покупатель или продавец?
Не глядя в сторону комнаты внизу, я ответила:
— Продавец.
Словно в ответ низкий мужской голос холодно рассмеялся. Юноша не вздрогнул, но его зрачки расширились от адреналина.
— Его ты хочешь убить? — спросила я.
Он едва заметно кивнул.
Я вспомнила, что грубый голос смог заглушить всех внизу.
— Он звучит опасно.
Мальчик поджал губы. Его зрачки расширились еще сильнее.
— Так и есть.
— Думаешь, ты можешь его убить?
— Еще нет, — те же слова, что и в первый наш разговор. — Я еще недостаточно силен.
Мои пальцы скользнули ниже, прижались к его челюсти в тихом сочувствии.
— Ну, Рут?
Рычащий голос прозвучал подо мной, и я вздрогнула и упала на юношу. Его ладони сжали мои руки у плеч, и мы так застыли.