С Крисом? Нет, до определенного момента я его не только не видела, но и не разговаривала с ним. Впрочем, вру, однажды ночью мне приснился кошмар, и в результате я кое-что вспомнила. Рассказать вам, нет?
Ага, кошмары вас тоже интересуют. Ладно. Мне приснилось раннее утро. Представьте себе: я, элегантно одетая и накрашенная, вхожу в аудиторию – у меня лекция, – направляюсь к кафедре, и в этот момент все люди, сидевшие на скамьях, встают. Все как один одеты в синее и все как один показывают мне кулак с направленным вниз большим пальцем. Они с оглушительным шумом спускаются по ступенькам, не удостоив меня и взглядом, а затем молча покидают помещение. Я остаюсь одна за кафедрой, будто на троне, королева без подданных; мне страшно, я оборачиваюсь и вижу слово, написанное на доске заглавными буквами, как смертный приговор, – заглавными об обезглавливании. Тут я резко проснулась с колотящимся сердцем и с тем словом перед глазами. Возьмите ручку, вам надо его записать, этого наверняка нет в истории болезни.
Что, не хотите? Вы, стало быть, не обязаны записывать что ни попадя, всякие пустяки, да? Ах, вы очень внимательно слушаете?
Так вот, то, что я прочитала во сне на доске, помогло мне вспомнить реальный случай в жизни. Как-то вечером я позвонила Жо в Лакано – я регулярно звонила, чтобы не терять с ним связь. Любовную связь. То, что от нее осталось. Обычно он не отвечал, но в тот вечер снял трубку. Он был пьян или обкурен, а может, и то и другое, потому что разговаривал угрюмо и агрессивно. Обвинил меня в том, что я за ним шпионю и постоянно звоню только для того, чтобы проверить, дома он или нет, поскольку хочу его контролировать. А потом Жо передал кому-то трубку – он часто так делал, если разговор ему наскучивал; иногда мог просто остановить прохожего на дороге и, не предупредив меня, попросить его сказать что-нибудь в телефон. Вот и тем вечером я вдруг на середине фразы услышала чужой голос. Мне сказали: «Привет». И еще: «Успокойся уже». Это был Крис, до меня только потом дошло. В ответ я возмутилась, заявила, что не собираюсь успокаиваться, что я в бешенстве. Поступок Жо меня разозлил, хотя раньше я могла и посмеяться вместе с каким-нибудь незнакомцем, зацепленным им на улице… Но на этот раз парень на другом конце линии не показался мне забавным: он мне «тыкал», его голос был пьяным и снисходительным. «А ты не старовата для игры в ревность?» – сказал он мне. Я взбесилась, потребовала отдать трубку Жо. Он фыркнул в сторону: «Отстойная у тебя телка, – и затем продолжил, обращаясь ко мне: – Ты что думаешь, тебе все позволено? Думаешь, всякая хрен знает кто может сюда звонить и что-то требовать?» – «Я не всякая! – заорала я. – И уж, по крайней мере, не содержанка, в отличие от тебя! Я не живу за его счет!» Тут я услышала, как парень, по-видимому, затянулся сигаретой, выпустил дым и, перед тем как бросить трубку, так и не передав ее Жо, прошипел: «Сдохни!»
Сдохни.
Этим словом можно убить.
Некоторые из окна прыгают и по менее серьезной причине, верно? В нашем заведении таких прыгунов полно. Они все упали под ударами слов.
«Сдохни». «СДОХНИ!» Чужие слова преследуют их, как злые духи. Чужие голоса отдают им приказы, которым нельзя не повиноваться. Назовем это текстуальными домогательствами, ха-ха. Как видите, словесные игры я тоже люблю. Мы с вами поладим.
Короче, я клоню к тому, что все, случившееся потом, совершенно невозможно было предугадать или просчитать. Когда я создавала фальшивый аккаунт в Фейсбуке, Крис был для меня паразитом, грубияном и женоненавистником, врагом моего и без того непрочного союза с Жо. Я и не думала вступать с ним в переписку, мне всего лишь нужен был доступ к новостям о моем Жо.
«Сдохни».
В итоге я так и сделала, правда же? В конце концов подчинилась приказу. Здесь я не живу. Вы именно обо этом думаете, да? Повелительное наклонение психи воспринимают как приказ, не подлежащий обсуждению, верно? Ну, говорите же, вы ведь думаете именно так? Однако приказ может отрикошетить в того, кто его произнес. «Сам сдохни!» От психов всего можно ожидать.
У вас там написано, что я – псих?
Может, все женщины чокнутые?
Поскольку Крис позиционировал себя в Фейсбуке как профессионального фотографа, я выбрала для аватарки образ девушки, увлеченной искусством фотографии, и загрузила в свой профиль картинку, найденную в Гугле. На ней брюнетка, лицо полностью закрыто «Пентаксом», видны только черные волосы – по снимкам подружек Криса я поняла, что он предпочитает брюнеток. В профиле я указала, что мне двадцать четыре года (на двенадцать меньше, чем Крису, хотя на самом деле на двенадцать больше) и что живу я в окрестностях Парижа, но редко бываю дома, поскольку много путешествую, – в общем, приняла меры предосторожности на всякий случай. Перед тем как отправить Крису запрос на добавление в друзья, я, чтобы не вызвать у него подозрений, обзавелась парой десятков контактов среди незнакомцев, связанных с фотографией или с модой, таких же, как он – cool, swag[6], общительных бездельников, довольных собой, in love with life[7]. Крис тотчас меня зафрендил и даже проявил инициативу: первым начал переписку, потому что я лайкнула одну из его фотографий. Кажется, это было в начале года, в январе. Мы с Жо поссорились в сочельник – во время праздников люди становятся уязвимее, еще острее переживают одиночество, если вдруг остаются одни, и Жо не мог упустить такую возможность: он бросил меня в канун Рождества. Так что я очень обрадовалась неожиданному посланию, полученному от Криса через несколько дней, хотя в нем и не было ничего особенного: «Рад, что тебе нравятся мои работы, спасибо, с Новым годом. Меня зовут Кристоф, для друзей – Крис». Вот и все, никаких попыток меня закадрить, просто вежливая благодарность.