– Признавайтесь, вы получили подарки от прекрасных девушек?
– О нет! Похоже, за то время, что я затворничал, обо мне позабыли. – Винтер смущенно улыбнулся.
Но волшебник слукавил: на самом деле он сам отказался от множества подарков, приготовленных для него поклонницами. Наверное, услышав эти несправедливые слова, девушки разозлились бы не на шутку! Но герцог, разумеется, ни о чем не догадывался.
– Очень жаль, – протянул он. – Мои сыновья тоже не удостоились женского внимания. Полагаю, вам, юношам, уже пора задумываться о женитьбе…
– Ну а вам, герцог, похоже, есть чем похвастаться. – Винтер указал взглядом на левый лацкан. – Полагаю, этот амулет создал настоящий мастер – такую вещицу видно издалека!
– Ох, бросьте, маркиз! – Герцог покраснел, однако не преминул выпятить грудь. – А вот мои отпрыски, в отличие от вас, ничего не заметили!
– Поверьте, герцог, это украшение служит прекрасным дополнением к вашему респектабельному образу. Уверен, не я один его оценил!
– Ха-ха! Вот льстец! Похоже, у моей дочери отменный вкус!
Услышав это, Винтер смешался, и его рука, сжимавшая вожжи, дрогнула.
– Амулет – подарок Пенелопы?
– Честно говоря, думаю, зря она потратилась на эту штуку с заклятием телепортации. Неужели в империи Йока найдется безумец, готовый совершить на меня покушение?! – Вопреки смыслу его замечания тон герцога был чрезвычайно довольным.
Кажется, разговор между Экхартом и Берданди стал достоянием общественности: на герцога устремились любопытные взгляды.
– О да! У вашей дочери действительно прекрасный вкус! – Винтер улыбнулся, как того требовал этикет. – Это подарок с глубоким подтекстом, который говорит о чрезвычайной проницательности Пенелопы.
– Правда? Вы тоже так думаете? – Герцог, казалось, был удивлен.
– Пожалуйста, не сомневайтесь в искренности моих слов! – расшаркался Винтер.
Герцог сладко улыбнулся и стал оглядывать маркиза, желая отыскать повод для ответного комплимента. Наконец его взгляд остановился на рукаве Винтера.
– Отличные запонки! А какой чудесный цвет!
Оттенок темно-синих лазуритов перекликался с цветом глаз Винтера, и теперь покраснел уже маркиз.
– Благодарю, герцог. Это подарок, и я очень рад, что вы заметили!
– А говорили, что девушки обошли вас вниманием! Быть может, у вас появилась возлюбленная? – полюбопытствовал герцог и продолжил расспросы: – Из какой она семьи? Ну же, от меня можно не скрывать! Ваш покойный батюшка был бы чрезвычайно рад!
– Мы с этой особой в иных отношениях… – Винтер, похоже, пришел в некоторое замешательство.
– «В иных отношениях»? Да бросьте! Вы надели эти запонки даже на охоту! По-моему, тут что-то большее, нежели дружба. Ну хоть намекните, кто она!
Герцога, будто девчонку-сплетницу, распирало от любопытства. Разумеется, он и помыслить не мог, что речь шла о его собственной дочери. Ну а Винтер не знал, как выпутаться из неловкого положения. Герцог и маркиз приковали к себе множество взоров. За ними следили и юные девушки, увлеченные волшебником, и почтенные мужи, которых интересовал единственный герцог империи. Однако из множества взглядов Винтер выделил один-единственный. Тот, что принадлежал красавице с розовыми волосами и недоуменными сине-зелеными глазами.
– Ее не назвать улыбчивой, – чуть не проговорился маркиз.
– Хм… Правда?
– При каждой нашей встрече она сохраняет дистанцию и осыпает меня отказами.
Винтер говорил правду. Быть может, он не встретил взаимности, потому что не произвел на Пенелопу особого впечатления? Прощаясь, девушка была с магом холодна, и ее тон не оставлял места надежде. Впрочем, откуда ей было знать, что чувствует и думает человек, чье лицо скрывается под маской кролика?.. Однако и впоследствии, когда маски были сброшены, Пенелопа напомнила, что не нуждается в ответе и не ждет благодарности за преподнесенный подарок. Другие девушки таяли от изысканных манер маркиза. Они краснели и застенчиво хихикали, даже не видя лица, скрытого под маской кролика. Но только не герцогская дочь! Она никогда не улыбалась. О Пенелопе ходило множество слухов, но в реальности она была куда более холодной, более колкой и более прекрасной, чем говорили.