— Если я расскажу отцу, ты… не уйдешь из дома?
Вопрос мерзавца был немного странным. Если он скажет герцогу, что я тайком искала лаз, то меня, несомненно, запрут, и какое тогда имеет значение мое намерение уйти?
— Не знаю.
Я в деталях представила худшее: мой побег провалился, Ивонна забирает осколок, и те, кому промыли мозги, убивают меня как злодейку, измывавшуюся над героиней…
Можно было бы снова попробовать убить себя, но я не хотела опять умирать в этом чертовом месте. Если подумать, та попытка оказалась неудачной из-за чертовой автоматической оплаты. Но что будет, если попробовать снова?
Мои мысли приняли новый поворот, и я пробормотала, словно самой себе:
— Может, снова попробовать умереть?
— Эй! — резко крикнул Рейнольд. — Как ты смеешь говорить такое своему брату? Ты с ума сошла? После того, как едва выжила!..
— Тогда не говори отцу, — холодно оборвала я мерзавца на полуслове. — Если не хочешь опять смотреть, как я умираю.
— Ты!.. Эх!
Он поморщился, неряшливо взъерошил волосы. Сердито посмотрел на меня и схватил за руку
— Иди за мной.
— Ой!..
Он тут же развернулся, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним, совершенно сбитой с толку.
— Куда мы идем?
Тишина.
— Рейнольд, я спрашиваю, куда мы идем?
— Если будешь болтать, я прямо сейчас пойду к отцу и все расскажу. Поняла?
Он держал меня не слишком крепко, и я могла в любой момент высвободиться, однако мы шли не к дому. Кажется, он не собирался сдавать меня, пойманную с поличным, герцогу. Поэтому я молча брела за ним.
Рейнольд довольно долго шел в противоположную от лаза сторону и вдруг остановился у забора в незнакомом месте. Под стеной лежала груда соломы — сюда сбрасывали остатки чучел, которых рыцари использовали во время тренировок.
Оглядевшись, Рейнольд отпустил мою руку и принялся копаться в связках соломы, сваленных грудой. Вскоре показался неровный проем.
— Ого…
Было трудно поверить, что Рейнольд показал это мне. Пока я растерянно смотрела на новый лаз и моргала, он, наклонив голову, сказал:
— Брат недавно заделал тот лаз из-за тебя. Поэтому рыцари так тебя материли… — Он резко остановился. Я не поняла почему.
Сделав вид, что ничего не произошло, я подошла и огляделась. Рейнольд осторожно спросил:
— Ты и вправду уходишь из дома?
— Не знаю. Я еще не решила, — бесстрастно ответила я и постаралась запомнить это место. И тогда услышала такое, что меня очень удивило, как и то, что он показал мне новый лаз.
— А ты можешь… не уходить?
— Что?
— Отец сказал, что не позволит тебе покинуть дом и жить на улице. Ты можешь не сбегать из дома, а просто остаться и жить здесь?
— Зачем? — спросила я, действительно совершенно не понимая вопроса. — Ты же ненавидел меня. Тебе же будет лучше, если меня не будет?
— Это…
Лицо Рейнольда странно исказилось. Его выражение стало таким же, как после той ссоры на чердаке, как будто ему было тяжело меня слушать.
Это не будет лучше.
Думая об этом семействе, я невольно рассмеялась. Этому бесенку, не раз доводившему до белого каления и маленькую Пенелопу, и меня, случайно попавшую в игру, не могло быть больно.
— Да. Я тебя ненавидел тогда, — с трудом подтвердил мои слова Рейнольд, глядя на мою незамедлительную усмешку. — Мне казалось, что Ивонна не вернется.
Как будто я этого не слышала уже много раз! Я кивнула, пропуская его слова мимо ушей, а он вдруг сказал с отвращением на лице:
— Не кивай! Ты думаешь, у тебя нормальный характер? Да ты та еще истеричка!
— Ох. Чего ты вдруг начал оскорблять меня в лицо?
— Даже когда я решил с тобой помириться, знаешь, насколько злобно ты вела себя со мной?
— Ну прости. — Я довольно улыбнулась. — Этого достаточно?
— Вот же! Что за?..
Возмущенный Рейнольд несколько раз стукнул себя в грудь.
Воцарилось неловкое молчание. Теперь, когда я знала, где новый лаз, мне больше не нужно было с ним видеться. Я посмотрела на небо, слабо занимавшееся на востоке, и собралась уже сказать ему, что пойду в свою комнату, как вдруг…
— В день церемонии, когда ты вдруг начала кашлять кровью и упала… — внезапно поднял неприятную мне тему Рейнольд, — я сперва подумал, что ты дурачишься.
— Что?..
— За день до моего совершеннолетия я упал с дерева перед твоим окном и притворился мертвым. Ты рыдала в три ручья. Отец тут же приказал спилить то дерево, и ты устроила еще большую истерику, — добавил с усмешкой Рейнольд.
Я впервые слышала об этом событии и молчала.