— Название.
— Простите?..
— Название города.
— Экс-ан-Прованс.
— Я его знаю.
— Ах, вот как?
— Там есть французско-американский лицей. Приезжает много американских студентов по обмену. Иногда там читает лекции Джон Гришэм, американский писатель. Еще я помню знаменитую тамошнюю улицу — Курс Мирабо, так?
— Да, совершенно верно. — Марион позволила себе легкую улыбку.
В конце концов, этот человек может оказаться вовсе не таким страшным тираном, как о нем говорят. Марион вспомнила студенческую лотерею распределения, состоявшуюся две недели назад. Номером первым в результате розыгрыша оказалась буква «N», а предшествующая ей «М», соответственно, последней, так что на долю Марион, чья фамилия начиналась на эту букву, осталась лишь стажировка в службе скорой помощи, куда никто не жаждал попасть. По десятибалльной шкале студенческих предпочтений это место имело средним баллом «двойку» — иными словами, найти что-то худшее было затруднительно. Старшекурсники, говоря о нем, обычно приводили цитату из «Божественной комедии» Данте: «Оставь надежду, всяк сюда входящий» — надпись над вратами ада. Те, кому доводилось там работать, обычно добавляли: «Чесс — ненормальный!»
Они прошли под сводами внутренней галереи. Одна из ее сторон выходила в сад. В центре возвышалась статуя некоего ученого мужа, к которой было добавлено множество разноцветных гипсовых аксессуаров, включая фаллос огромных размеров.
— Это традиция, — объяснил доктор Чесс, заметив округлившиеся глаза Марион. — Новые интерны каждый семестр меняют облик этой статуи. Но поскольку вы пока лишь студентка-экстерн, можете в этом не участвовать.
Марион искоса взглянула на него, пытаясь понять, не шутит ли он. Нет, кажется, он говорил вполне серьезно…
— Могу я задать вам один личный вопрос? — наконец спросил Натан Чесс.
Ах, вот как, значит, все предшествующие вопросы, с его точки зрения, не были личными?.. У Марион возникло ощущение, будто она на допросе в полиции.
— Я вас слушаю.
— Почему вы решили продолжать учебу?
Марион удивилась.
На данный момент она даже не ставила перед собой такой вопрос. Она выдержала экзамен после первого курса[1], собиралась стать врачом. Нужно было быть полной идиоткой, чтобы после стольких усилий отказаться от первоначальных намерений.
Она спросила себя, не устраивает ли он ей некий проверочный тест. И решила ответить начистоту:
— На самом деле я колебалась.
— Колебались?
— Вообще-то сначала я хотела стать писательницей или журналисткой. Но отец был против. По его мнению, писательство — это несерьезное занятие.
Она слегка улыбнулась доктору Чессу, заметив при этом, что глаза у него ярко-зеленого цвета.
— Но вообще-то отец просто боялся, как бы я не растратила даром свою жизнь, повторив его собственный путь, как это ему представлялось. Он музыкант, пианист, но ему приходится играть в барах, чтобы заработать на жизнь. Он буквально пинками загонял меня на медицинский факультет. Я выдержала экзамены. И вот я здесь.
Натан Чесс слегка приподнял бровь:
— Ах, вот что. Понимаю.
И снова двинулся вперед по коридору. Марион опять пришлось почти бежать, чтобы успеть за ним.
— Что вы понимаете?
— Ваш тип. Примерная ученица. Ни о каком призвании речи нет. Вы выдержали экзамены, чтобы сделать приятное папочке. Медицина сама по себе ничего для вас не значит.
Марион нахмурилась:
— Послушайте, мы с вами знакомы всего пять минут. Кто дал вам право меня судить?
— Я вас не сужу, мадемуазель. Но мне нужен ученик хирурга, а не… — Натан Чесс помолчал, подбирая определение. — А не туристка. Возьмем, к примеру, сегодняшнее утро. Нас в отделении всего трое: Азиз — он иностранец и выполняет работу интерна, — вы и я. Мне нужны настоящие интерны или, как минимум, студенты-пятикурсники, а мне присылают дебютантку!
— Но я-то здесь ни при чем!
— Может быть, но у меня нет времени на то, чтобы вас опекать.
С этими словами доктор Чесс толкнул последнюю дверь в конце коридора.
В лицо Марион волной ударил резкий запах крови и спирта.
Большая прямоугольная комната. Плиточный пол. Передвижные носилки у стены.
Громкие крики.
Какой-то грязный всклокоченный человек выскочил из-за двери в смежную комнату и упал на пол плашмя, вопя, что не будет мыться ни за что. Вслед за бомжом из соседней комнаты выбежали двое санитаров в белых халатах, схватили его и поволокли обратно. Марион успела разглядеть ванну. Потом дверь захлопнулась.
1
Во Франции на первый курс высших учебных заведений, как правило, зачисляют всех желающих, отсев начинается по результатам экзаменов после его завершения. —