— Любовь! Любовь! Что такое любовь? Неужели вы думаете, что я могла бы сорок лет прожить с одним и тем же мужчиной, если бы я его когда-нибудь любила?
— У вас нет сердца, — упрекнула ее мисс Тинклмайер и мечтательно закатила глаза. — Только любовь имеет значение, настоящая, большая, истинная любовь!
В ответ закатила глаза уже миссис Лонг и обратилась к Сьюзен.
— У нее что-то вроде духовного диабета! Все, что она говорит, звучит так безвкусно и приторно.
— У вас тоже нет сердца, — объявила ей мисс Тинклмайер. — Я даже задним числом сочувствую вашим супругам.
Миссис Лонг обернулась к ней с язвительной усмешкой.
— Вы, по крайней мере, оказались настолько предусмотрительной, что ни разу не вышли замуж. Жаль только, что ни один мужчина не подозревает, какая участь его миновала.
Возмущенный ответ мисс Тинклмайер потонул в общем смехе. Не присоединилась лишь Сьюзен. Ее слишком раздражала все еще страдальческая мина этого несносного Майка Уорнера.
Тот, в свою очередь, считал, что Сьюзен по многим причинам заслужила, чтобы он несколько потомил ее ожиданием. Во-первых, в самом начале путешествия она довольно холодно его отшила. Какая потеря времени! Кроме того, он по-прежнему считал возмутительным то, что она поселила его с миссис Рэфт, вместо того чтобы сразу предложить свою комнату. Сегодня ночью, когда они останутся вдвоем и никто не будет им мешать, Майк постарается как-то воспользоваться моментом. Как именно — подскажет ситуация.
— Сейчас, наверное, самое время поменяться комнатами с миссис Рэфт? — спросил он Сьюзен после ужина и довольно двусмысленно улыбнулся. — Ведь в вашей комнате, вероятно, только одна кровать.
Сьюзен так же улыбнулась в ответ.
— Но кровать очень широкая и вдобавок удобная. Не вижу причины меняться комнатами.
Брови Майка взлетели. «Дело оказывается проще, чем я предполагал», — мелькнуло у него в голове.
Сьюзен усмехнулась про себя. «А ты был бы не прочь», — подумала она.
Майк гораздо расторопнее, чем раньше, отправился переносить свое имущество из одной комнаты в другую, и, когда Сьюзен вошла в номер, чтобы укладываться на ночь, он как раз раскладывал последние вещи по ящикам шкафа, которые были ему указаны.
— Вы хотите сначала… — спросил Майк, глядя в сторону ванной.
— Да, большое спасибо. — Сьюзен исчезла за дверью, тщательно ее заперла, переоделась на ночь и вышла в ночной рубашке и длинном халате. Скупо улыбнувшись Майку, уже приподнявшему одеяло с одного края необъятной французской кровати, она кивнула на ванную.
Он пошел, радостно улыбаясь, и через некоторое время появился в пижаме и длинном халате, продолжая радостно улыбаться, пока не разглядел изменившуюся обстановку.
Сьюзен лежала в своей кровати. Ее халат висел на кресле. Единственная подушка находилась в центре кровати у нее под головой, одеяло плотно укутывало ее. Даже краешек одеяла не был приветливо для него отогнут, подушки для него тоже не было.
Вместо этого Сьюзен разложила спинку софы и с кровати дала ему лишь маленькую подушечку для головы. Кроме этого, на софе лежало даже на вид кусачее одеяло.
— Тут! — подтвердила чрезвычайно довольная Сьюзен.
Майк возмущенно подбоченился.
— Вы можете объяснить, почему забрали меня из комнаты миссис Рэфт? Там у меня была очень удобная кровать.
Сьюзен холодно отклонила его жалобу.
— Вы сами были свидетелем, как дамы из-за вас ссорились. Я обязана была перевести вас на нейтральную территорию, то есть к себе в номер.
Он кивнул несколько более спокойно.
— Ну хорошо, ладно, но разве вы не могли поменяться с миссис Рэфт? У меня осталась бы удобная кровать, а леди все равно лишились бы яблока раздора.
Сьюзен со вздохом закатила глаза.
— Не устраивайте сцены из-за какой-то софы. Она выглядит очень удобно.
Он недоверчиво посмотрел на Сьюзен.
— Вы лжете, и лжете неубедительно.
— Я не лгу! — разгневалась она и соскочила с кровати, совсем забыв про свой халат.
— Софа местами жесткая как камень, а местами продавленная, и вы это знаете, — бросил он, окинув Сьюзен равнодушным взглядом с головы до пят.
— Софа очень мягкая! — прошипела она и только сейчас осознала, что стоит перед ним в одной ночной рубашке. Но как понять это полное отсутствие интереса на его лице? Конечно же, Сьюзен энергично пресекла бы любое непристойное разглядывание, но она была привлекательной и хорошо сложенной женщиной и как таковая имела право на то, чтобы он разглядывал ее непристойно, а она бы могла ему это запретить!