— Чего ты от меня хочешь? — угрюмо спросил он, когда человек остановился.
— Ты был со мной в потайной комнате, значит, знаешь, чего я хочу.
— Я не читаю ваши глупые книги, — раздраженно возразил гном.
— Конечно, не читаешь, — с улыбкой на лице согласился с ним Захарий. — Зачем они тебе? Ведь ты и так знаешь больше, чем написано во всех книгах мира.
— Ладно, пускай будет по–твоему, — после мучительных раздумий сдался, наконец, Гонза. — Только нам в другую сторону.
ПОВОДЫРЬ
Гонза привел Захария на ни чем не приметную лесную поляну и уселся под старым дубом.
— Копай здесь, — невозмутимо скомандовал он, указывая коротким пальцем на землю в нескольких шагах от себя.
Человек еще долго смотрел на гнома недовольным взглядом, но так ничего и не сказал. Вместо этого он нашел подходящий кусок дерева и стал нехотя ковыряться в земле. С каждой минутой, проведенной за этим занятием, в нем все сильнее закипало возмущение, но когда деревяшка наткнулась на что–то твердое, молодой монах стал работать с неподдельным энтузиазмом. Вскоре Захарий смог достать из выкопанной неглубокой ямы тяжелый глиняный сосуд и, не придумав ничего лучше, разбил его. Внушительная груда золотых монет с тихим звоном выбралась из уничтоженной посуды. Изумление на лице человека очень быстро сменилось разочарованием, тогда как, пристально наблюдавший за его реакцией, Гонза всем своим видом демонстрировал непонимание и досаду. Гном ожидал чего угодно, вплоть до сумасшествия, но только не подобного пренебрежения к тому, ради чего, по его глубокому убеждению, все люди готовы совершать самые безумные поступки. Для гномов не было лучшего развлечения, чем, собравшись в компанию, наблюдать за очередным везучим кладоискателем. Вид выскакивающих из орбит глаз, трясущихся рук и самых немыслимых телодвижений доставлял им такое удовольствие, которое человеку неспособно доставить все золото мира.
— Ну и зачем мне все это? — равнодушно поинтересовался Захарий у своего спутника.
— Тебе же нужно что–то есть и где–то спать, пока мы будем искать твои побрякушки, — спокойным тоном ответил ему Гонза, успевший уже смириться с тем, что одними кладами не обойтись.
Человек по достоинству оценил логику замечания гнома, и стал не спеша ссыпать монеты в свой мешок.
— А ты чем питаешься? — поинтересовался он между делом.
— Нектаром полевых цветов, — ехидно скалясь, ответил ему гном и не удержался, чтобы не добавить. — Каждое утро я бегаю по цветочным полям и по капельке собираю этот напиток. А потом, ублаженный его чудесным вкусом, целый день ношусь как угорелый и совершаю добрые дела.
— Я думал нектаром питаются только эльфы и феи, — подыграл ему монах.
— Гонза, — обратился он к своему спутнику как можно приветливее. — Надеюсь, ты понимаешь, что на этом твоя миссия далеко не закончена?
— Теперь я понимаю это куда лучше, чем раньше, — грустно заметил гном. — Но, то, чего ты хочешь, это не какой–то горшок с золотом. Любой арлем старается держаться от подобных дел как можно дальше, так что цени мою помощь и не подгоняй. Если бы я не знал, что тебе уготована очень долгая жизнь, то ни за что не согласился бы принимать участие в твоей безумной затее. Я скорее добровольно отправился бы на Флар, не дожидаясь твоей скорой смерти.
Захарию понадобилось какое–то время, чтобы обдумать сказанное гномом и решить, как вести себя дальше. Почувствовав слабые проблески благодушия в настроение Гонзы, человек спрятал подальше свое высокомерие и, подойдя к гному, по–компанейски уселся подле него.
— Гонза, я не успокоюсь, пока не найду то, что стоит дороже всего золота в мире. С тех пор, как я покинул стены монастыря, у меня просто не осталось другого выбора. Поэтому я готов следовать за тобой хоть на край света, прислушиваясь к каждому твоему совету, как слепой прислушивается к указывающему ему путь поводырю. Я буду благодарен тебе до конца моих дней, если смогу хоть на мгновение прикоснуться к самым загадочным символам высшей власти, из всех, когда–либо существовавших на земле.
— Не думаю, что довольствуешься лишь прикосновением. Да и не уверен, что это стоит делать, — по–дружески заметил Гонза, не привыкший к подобному обращению, и поднялся с земли. — Ладно, пошли. У нас впереди долгая дорога.
Захарий строго придерживался данного обещания, день за днем следуя за своим поводырем. Он стал усиленно питаться при каждом удобном случае, старался хорошо отсыпаться в теплых постелях, предоставляемых ему за достойное вознаграждение, беспрекословно выполнял все прочие указания Гонзы. Вскоре даже тяжелый мешок у него за спиной перестал вызывать вполне естественное и в более мирные времена беспокойство, настолько непринужденно странникам удавалось избегать неприятностей на своем пути. И только одно обстоятельство не совсем устраивало молодого монаха, — за все время ему ни разу не удалось разговорить своего спутника. Они обменивались лишь короткими фразами, непосредственно связанными с путешествием, а каждая попытка человека завязать более обстоятельный разговор всякий раз наталкивалась на стену молчания. Всем своим видом Гонза давал понять, что не намерен делать для человека больше, чем он пообещал. И только когда спустя много дней они повстречали на своем пути необычных пилигримов, гном занервничал и наконец–то посчитал нужным кое–что объяснить.