Во сне Аркадию привиделось, что ему снова восемнадцать лет, и он, успешно отучившись первый год в институте, дикарем отдыхает с однокурсниками в Коктебеле. Раннее утро, но солнце уже высоко. Лучи нагрели палатку, в ней почти нечем дышать, но после вчерашнего портвейна и песен под гитару у костра до трех часов ночи нет сил окончательно стряхнуть с себя сон и вылезти наружу. Полог палатки отгибается и внутрь пролезает Ариша – девушка из параллельной группы, которую Аркадий вчера после трех стаканов и сердцещемящей песни «Я ломал стекло, как шоколад в руке» отважился поцеловать. Ариша стягивает с себя тоненькую маечку, снимает плавки и ложится на юношу. Она обвивает его плечи руками, обхватывает его бедра своими и впивается в пересохший рот долгим поцелуем. Аркадий понимает, что сейчас он либо задохнется, либо расплавится от вулканического жара, созданного солнцем и девичьим телом. Он пытается отстранить девушку, но силы неравны.
– Ар… Ар… Ариша, нет, – хрипя и слабо брыкаясь, молодой человек проснулся. В сантиметре от своего лица он увидел сморщенную старушечью физиономию. Кормилица Сан Саныча лежала на нем сверху и судорожно двигала бедрами.
– Арина Родионовна, что вы себе позво… – сдавленно крикнул Аркадий, но конец фразы остался в его рту, запечатанный сухой старческой ладошкой.
– Установка обновлений завершена, – произнеся эти слова, няня встала и с деловитым видом невозмутимо удалилась в избушку.
Не успел дизайнер осмыслить происшествие, как из бани, окруженный облаком пара, вышел раскрасневшийся Сан Саныч, обернутый большим махровым полотенцем.
– Банька что надо. Иди, приведи себя в человеческий вид. Ну, или хотя бы вернись к тому, что было. И побрейся, а то эти твои клочья, не ровен час, аппетит мне испортят. Как закончишь, заходи в избу – как раз ужин доготовится.
Аркадий, решив, что инцидент между ним и кормилицей, несмотря на его полную невиновность и отсутствие сексуального контакта, может огорчить или даже разозлить хозяина, молча отправился в баню.
Когда молодой человек, завернутый в такое же полотенце, как было на охотнике, вошел в избу, с порога в нос ему ударил чарующий аромат, в котором, провоцируя обильное слюноотделение, переплетались нотки жареного мяса, овощей и пряных трав.
– Садись, дизайнер. В кои-то веки не фастфудом утробу насытишь, – сказал Сан Саныч, сидящий за деревянным столом. Стол был небольшим, но занимал почти все внутреннее пространство единственной комнаты избы. Кроме него интерьер насчитывал лишь печь, две лежанки, пару табуретов, да приделанные к стене лосиные рога, на которых висели охотничье ружье и камуфляжный костюм.
– Спасибо, – присаживаясь, Аркадий подумал, что жуков и муравьев, учитывая скорость их передвижения, действительно можно было бы назвать фастфудом. А грибы и яблоки в таком случае выходили даже не слоу, а мувлес фудом.
– О чем задумался?
– Да так, просто… А Арина Родионовна к нам не присоединится?
– Нет. У нее своя диета, – Сан Саныч отрезал от румяного куска мяса большой ломоть и жадно запихнул его в рот. Аркадий последовал его примеру.
– Очень вкусно, – прожевав, искренне признался молодой человек.
– Еще бы! Свежатина! – глаза охотника азартно заблестели. – Этого кабана я сегодня на утренней заре завалил. Видел бы ты, что за зверь был. Полтора метра в холке! Клыки по метру каждый! Три центнера ярости! Тут уж, знаешь, не охота была, а скорее дуэль! Кто кого – он меня, или я его. Одна промашка, и он бы сам из меня отбивную приготовил в лучшем виде!
– Странно. Я тут никого крупнее белки за все время не видел, а на вас вон какой кабан напал.
– Нууу… – Сан Саныч как будто немного смутился. – На тебя-то что нападать? Ты же не охотник. А зверь – он чует, от кого для него и для его семьи опасность исходит. Слыхал же поговорку – на ловца и зверь бежит? То-то и оно.
– Удивительно, – осторожно подбирая слова, Аркадий решил, что это выражение будет самым нейтральным. – А теперь, может быть, расскажете, как мне можно на связь с внешним миром выйти?
– Внешний мир подождет, – отмахнулся старик. – Лучше поведай-ка, дизайнер, как тебя в наши края дремучие занесло.
– Да что рассказывать, – молодой человек вздохнул. – Связался с уродами какими-то. Обещали мне главное приключение всей жизни. Сказали, что эко-туризм по Байкалу, всякие этно-поездки на Тибет и прочее в сравнении с этим отдыхают. Условия были такие, что мне не сообщают, куда я отправлюсь, говорят только дату и время, когда за мной приедут. Ну, еще сказали, какие вещи с собой можно взять. Я знаю, что схема выглядит чертовски подозрительно. Но меня подкупило то, что сначала оплачиваешь только десять процентов стоимости, а остальное – после возвращения, и только в том случае, если останешься доволен.