Или ты думаешь, что я была с Филиппом в доле?
— Ни в коем случае. — Коннор решительно покачал головой. — Кто угодно, но не ты. Правда, я удивлен тем, что ты приехала сюда, чтобы защищать его после всего, что он тебе сделал.
— Что бы он ни сделал, он все-таки мой брат.
— И ты верна своему долгу и прощаешь Филиппу больше, чем ему можно простить, — с затаенным упреком проговорил Коннор. — Лорел, ты ничуть не изменилась. Все так же выгораживаешь Филиппа. Все так же помогаешь ему выпутываться из неприятностей.
— Нам нужна твоя помощь, Коннор, — честно призналась она. — Всем нам. Ты не видишь какой-нибудь способ сделать так, чтобы дело не выплыло наружу до тех пор, пока мы не сможем расплатиться?
На лбу Коннора пролегла глубокая складка.
Он провел рукой по волосам, потом резко встал и прошелся по комнате.
— Я мог бы попытаться что-нибудь придумать, но это очень трудно, поскольку недостача очень велика. Для меня это громадный риск, — заметил он.
В его низком голосе Лорел чувствовала сожаление и сочувствие. Она верила, что Коннор, несмотря ни на что, хочет помочь. Но у него связаны руки. Неужели Филипп думает, что Коннор совершит магический пасс и — пуф! проблема будет устранена? Глупая, беспочвенная надежда.
Теперь она ясно это видела.
— Да, я понимаю. Зачем бы ты стал рисковать своей свободой ради Филиппа? — вздохнула она.
Коннор стоял у окна, повернувшись к ней спиной. Она даже не знала, услышал ли он ее.
После очень долгой паузы Коннор повернулся к ней и тихо сказал:
— Для тебя я это сделаю. Вопреки всему. Ты единственная причина того, что я немедленно не обратился к правлению. Если бы дело не касалось тебя, твой брат сейчас был бы уже в тюрьме.
И снова этот понимающий взгляд, растапливающий ее волю. Почему он пойдет на это ради нее?
Ей не нужна его жалость. Особенно сейчас. Она отвела глаза, выталкивая из головы его образ.
— Ты считаешь, что мне от этого легче? Вовсе нет.
На самом деле ей было легче, неизмеримо легче от того, что она услышала: он относится к ней как защитник, как покровитель. Но она в этом ни за что не признается.
Она поднялась с дивана.
— По-моему, мы сказали друг другу все, что могли сказать. Мне пора идти.
Она собрала все силы, чтобы говорить мужественным и деловым тоном, но голос изменил ей, и она сама это сознавала.
Коннор подошел к ней и встал у нее на пути.
Он смотрел на нее сверху вниз, и Лорел видела в этом взгляде только одно: голод, который краткая встреча совсем не утолила. Ее сердце забилось сильнее. Она постаралась убедить себя в том, что все это — лишь ее фантазии.
— Нет, не уходи. Не исключено, что для вас с Филиппом еще есть выход.
— Кроме бегства за границу, я ничего не могу себе представить.
— Нет, я не о том, — уверил ее Коннор. — Сядь же. Ты уверена, что не хочешь чего-нибудь выпить?
Лорел покачала головой.
— Я в порядке. Честно.
Она заметила, что Коннор напрягся, как будто ему непросто высказать вслух то, что он намеревался высказать. Что-нибудь противозаконное?
Что бы он ни говорил — и что бы она ни чувствовала благодаря его настроению, — ей не хотелось, чтобы он рисковал ради нее своей репутацией.
Он присел на другой край дивана. Диван тут же показался Лорел значительно меньшим, а Коннор был слишком близко, чтобы она могла оставаться спокойной. Когда он пристально посмотрел на нее, ее сердце провалилось.
— Лорел, ты когда-нибудь думала о прошлом?
О нашем прошлом, я хочу сказать?
Вот и настала страшившая ее минута. Коннор воскрешает прошлое. Ей даже стало как будто легче на душе, когда он заговорил.
Конечно же, она думала о нем. Слишком долго Коннор занимал все ее мысли — каждый час, каждую минуту. Замужество не помогло. Затем каким-то образом ей удалось отодвинуть мысли о нем. И все же образ Коннора посещал ее сны, ее тайные фантазии. А за те несколько дней, что прошли после встречи с Коннором в конторе, она думала о нем столько, что никогда не согласилась бы признать.
Но к чему сейчас обращаться к минувшим дням? Лорел не видела в этом смысла. Или он хочет извиниться за свое непростительное поведение по отношению к ней? Но даже если и так, разве это может что-нибудь переменить?
Лорел набрала в грудь воздуха и повернула голову, чтобы не утонуть в темных глубинах глаз Коннора.
— А разве «наше» прошлое существовало? негромко спросила она. — Я помню детскую дружбу. Потом был постскриптум ночью на пляже.
Взбесились молодые гормоны. Те чистосердечные обещания, которые не стоило давать, не выдержали испытания дневным светом. — Дерзким, циничным тоном она хотела прикрыть боль вновь открывшейся раны. — Но для меня это уже древняя история.
Она бросила на Коннора быстрый взгляд и увидела, что лицо его исказилось. Много раз Лорел давала себе слово, что, если этот разговор когда-нибудь состоится, она не предстанет жертвой. Не обнаружит перед ним то горе, которое он ей причинил.
Но ее слова попали в цель, и он ощутил свою вину.
— Знаешь, я не могу поверить, что время, которое мы провели вместе, значило для тебя так мало, — признался Коннор. Голос его был напряжен, и говорил он так тихо, что Лорел едва разбирала слова. Он поднялся на ноги. Я не верю тебе, Лорел. Наверное, потом у тебя появились сомнения.
Может быть, ты решила, что ночь нашей любви была ошибкой из-за твоих отношений с Тоддом. Я могу это понять. Но я знаю, что чувствовал тогда… и что чувствовала ты. И я никогда не поверю, что для тебя та ночь была случайностью. Легким приключением, — раздраженно добавил он. — Ты никогда не принадлежала к такому типу женщин.
Лорел сидела неподвижно, ошарашенная его страстным монологом. Как будто пострадал он!
Как будто это она его оскорбила! Лорел встречала в своей жизни немало эгоистов и даже имела глупость выйти замуж за одного из них. Но поведение Коннора переходит все границы. Он унизил ее, использовал и отшвырнул. Можно ли после этого ожидать от нее признаний в том, что значила для нее та ночь?
— Да как ты смеешь! — Она тоже встала и посмотрела ему в лицо. — Не делай вид, что ты меня все еще знаешь. Коннор, ты уже не можешь судить обо мне. Может быть, в ту ночь я испытывала к тебе что-то особое, что, между прочим, обернулось очень печально, но с чего бы я стала сейчас это признавать?
— А с того, дорогая моя Лорел, — ответил он и опустил руки на ее плечи, — что правда освободит тебя. Освободит нас обоих.
Не дав ей времени подобрать слова для ответа, Коннор крепко сжал ее плечи, и его губы коснулись ее губ, решительно и властно. Он с жадностью впился в нее.
Лорел попыталась было освободиться, но она уже знала, что бесполезно противостоять ему, противостоять своему собственному влечению к его телу, к его прикосновениям. Она прекратила сопротивляться и почувствовала, как он притягивает ее к себе. У нее уже не оставалось выбора; она ответила на его объятие.
На мгновение для нее перестало существовать и прошлое, и будущее. Осталось одно нескончаемое «сейчас», наполненное поцелуем Коннора.
Лорел не сердилась на него, не грустила об утраченном. Было одно лишь ощущение близости Коннора, были его сильные руки и твердые губы, творившие свое чудо. Золотое тепло заполнило ее тело и душу, словно рассеялись облака и из-за них выглянуло яркое солнце. Да как могла она жить так долго без этого чудесного жара и света?
Но вот поцелуй стал крепче, мускулистые руки сжали тонкую талию, и реальность стала возвращаться. Что же она делает? Почему опять растворяется в этих объятиях? Или полученный урок не пошел ей впрок? Лорел резко отстранилась и поднесла пальцы к губам. На нее накатила волна раскаяния.
— Лорел…
Он произнес ее имя тихо и нежно, погладил ее по волосам. Лорел отступила на шаг, пытаясь сохранить хладнокровие.
— Ну хорошо, ты доказал свою правоту. Как и тогда, когда мы в последний раз были одни. Только я не понимаю, что это нам дает, — бросила она, рассчитывая досадить Коннору.
Он посмотрел на нее и пригладил темные волосы. Потом пересек комнату и налил себе воды из графина, стоявшего на низкой полочке.