Генри увидел искреннюю боль. Девушка согнулась почти вдвое, словно чтение этой записки представляло для нее невыносимую тяжесть. Он не мог найти слов утешения.
С того самого момента, когда Ченс очнулся в больнице и она увидела отсутствующее выражение его лица, Дженни подозревала, что такое может случиться. И боялась этого больше всего на свете. Ченс уехал, и вряд ли Генри знает куда.
— Успокойся, милая, — погладил он ее по спине. — Он вернется. Он обещал.
— Когда? — Дженни хотелось кричать, но этим все равно ничего не добьешься.
— Как только найдет то, что ему нужно. — Подобный ответ никак не устраивал.
— Прекрасно! — закричала девушка, разорвав листок на клочки и швырнув в стенку. — А что будет, если он не найдет то, что нужно, Генри? Он вернется домой поумневшим или вообще никогда не вернется?
Что на это ответить? Подобный вопрос ковбой задавал себе несколько минут назад. Генри попытался успокоить, но Дженни была безутешна.
— Куда ты собралась, девочка? — крикнул он вслед сорвавшейся с места Дженни.
— К черту, Генри! — выкрикнула она на бегу. — К черту! Единственное место, где меня еще не было!
Сердце разрывалось от жалости. Но выражение ее лица всерьез испугало старого ковбоя. Развернувшись, он поспешил к телефону. Нужно срочно позвонить Маркусу. Кому-то следует быть рядом с Дженни, и, вероятно, Маркусу придется впервые в жизни вести себя так, как подобает настоящему отцу.
Маркуса бросило в жар от сообщения Генри. Он швырнул трубку и помчался на кухню. Дженни как раз вбежала в дом через заднюю дверь. Панический голос Генри не оставлял сомнения в том, что дело серьезно.
Судя по лицу Дженни, Генри был прав.
— Дженни! — Оттолкнув Маркуса, она бросилась вперед, к себе в комнату. — Дженни, подожди! Нам надо поговорить…
Она обернулась.
— С тобой? Ты хочешь мне посочувствовать, Маркус? — От душевной боли она не выбирала слова, — У тебя очередной приступ отцовства? Не стоит беспокоиться. Ты мне не нужен. И Ченс мне не нужен. Никто мне не нужен, а мужчины — тем более. Все, на что они способны, — только врать. Как ты думаешь, это у вас врожденное или приобретенное? Мужчины предпочитают резать душу по кусочкам или им больше нравится выдрать ее сразу ко всем чертям, чтоб не так больно?
— Дженни! Не смей так разговаривать с отцом! — воскликнула Хуана, вставая между ними. — У тебя нет…
— У меня нет отца, ты это хотела сказать? — перебила ее Дженни. — Раньше это не имело никакого значения. Раньше вместо него была ты. Потом — Ченс.
Голос дрожал. Ее трясло. В какой-то момент Маркус испугался, что она упадет в обморок. Лицо побледнело, Дженни прислонилась к стене и закрыла глаза.
— Милая моя… — начал он.
— Теперь и его нет. И да поможет ему Господь, если он посмеет не вернуться ко мне. Я Ченса из-под земли достану! — прошептала Дженни.
Слезы брызнули из глаз Хуаны, когда она обняла Дженни и прижала к своей большой груди.
— Все будет хорошо. Все будет хорошо, — шептала она. Бросив быстрый взгляд на Маркуса, добавила ему одними губами:
— Не сейчас.
Маркус молча смотрел, как его дочь уводит женщина, которой он платил лишь за уборку и приготовление пищи. Он не платил ей за то, что она заменила Дженни мать. Она поступила так инстинктивно. По любви.
В комнате Хуана раздела Дженни и заставила лечь в постель. Стараясь не обращать внимания на неистовые содрогания плеч зашедшейся в рыданиях девушки, она накинула на нее легкое покрывало. Хуана прекрасно знала, что это шок и нужно дать выплакаться. Все пройдет.
Она боялась лишь одного: остановившегося, безжизненного выражения лица Дженни. У девочки земля ушла из-под ног. И видит Бог, никому, кроме того парня, потерявшего память, не удастся вновь поставить ее на ноги.
— Усни, детка, — приговаривала Хуана, гладя ее по плечу и убирая с лица слипшиеся от слез волосы. — Усни. Когда проснешься, тебе станет немного полегче, тогда и поговорим.
Дженни отвернулась к стенке, убеждая себя, что еще не время умирать. Если Ченс не сумеет найти то, что нужно, она поможет ему. А если и это не удастся, тогда они отправятся ко всем чертям вместе. Дженни содрогнулась от этой мысли. Слез уже не было. Осталась только тупая, сверлящая боль, которая росла, росла и росла.
Она закрыла глаза и заснула.
На плоской равнине Западного Техаса было жарко, как в преисподней. Ченс опустил стекла кабины, но горячий ветер не приносил облегчения. Кондиционер либо не справлялся, либо требовал починки.
Останавливаться и терять драгоценные часы, пытаясь устранить неисправность, не хотелось. Ченс выключил его, решив потерпеть до Одессы. Судя по карте, до нее остался один дюйм. К сожалению, этот дюйм означал пятьдесят адски раскаленных миль.
Солнце клонилось к закату. С того момента как покинул ранчо «Три Т», Ченс гнал как сумасшедший. Единственной гарантией, что с наступлением ночи он не повернет назад, было значительно увеличившееся расстояние между ним и Дженни. Он был в пути меньше дня, но уже тосковал по ней.
— Прекрати, болван! — прикрикнул он на себя. — Думай только об Одессе, о бензоколонке, о фотографиях. О фактах!
Ченс увеличил скорость и впился взглядом в простирающееся гладкое шоссе. Но в дрожащем над его черной поверхностью жарком мареве не было никаких ответов.
Звенели москиты, по сторонам мелькали шары перекати-поля да редкие стада коров, пытающихся найти себе скудное пропитание на этой иссохшей коричневой земле. От этого тоска по дому только усилилась. Вспомнились зеленые покатые холмы, окружающие ранчо, весело шумящие рощицы, ручьи, сбегающие в речки, большие табуны лошадей, пасущихся на богатых пастбищах.
Навстречу с шумом промчался грузовик. Водитель с силой надавил на клаксон, словно радуясь, что не совсем одинок на этой земле. Ченс бросил взгляд на указатель горючего.
«Если повезет, должно хватить».
Он продолжил свой путь прямо на уходящее за горизонт солнце.
— Вам нужна комната на час, на ночь или на неделю? — спросила администраторша. Взяв почти докуренную сигарету, она последний раз затянулась и выпустила дым прямо в лицо Ченсу.
Уже стемнело. На улице горела неоновая вывеска.
Часть букв была разбита, остальные отражались в стеклах ее очков в роговой оправе. Ченс постарался сохранить спокойствие, хотя глаза горели, в носу защипало.
Протянув кредитную карточку, сообщил:
— Остановлюсь на некоторое время. Полагаю, предварительный заказ у вас не практикуется?
Она покраснела, встряхнула крашеной головой и сделала губки бантиком.
— Думаю, с этим проблем не будет, красавчик. — Администраторша окинула его оценивающим взглядом, будто просканировала с ног до головы, прочитала штрих-код и пришлепнула на задницу ценник.
— Будем надеяться, — буркнул он, забрал кредитную карточку и подхватил ключ, который она выложила на стойку.
— Первая комната в дальнем крыле, — сообщила администраторша. — Полагаю, вам нужно уединение.
Он молча кивнул и пошел прочь.
— Извините, — крикнула она вслед, — забыла сказать, наш бассейн временно не работает!
Ченс только хмыкнул, забираясь в кабину и направляя свой грузовичок к дальнему крылу здания, где располагался номер 126. Как это может бассейн «временно» не работать?
«На этот раз ты выиграл, Ченс. Будем надеяться, что это местечко будет выглядеть пристойнее при свете дня».
Глава 8
Не тут-то было. Ченс вышел на порог своего номера и взглянул на безоблачное небо. Солнце уже подбиралось к зениту и палило нещадно. Он проспал. За прошедшие сутки он чертовски устал, но ночью не смог уснуть. Постоянно меняющиеся посетители соседней комнаты так бились в стенку и грохотали кроватью, что он был готов их растерзать. Доносившиеся стоны и вздохи звучали отчетливо до не правдоподобия. Он понял, что нашел ночлег в одном из тех придорожных мотелей, где койка за двадцать долларов предоставляется на любое время: хочешь — на час, хочешь — на ночь.