— Виктория, вероятно, никогда не поймет, почему вы оказались таким подонком, — проговорил он. Одинокая слеза медленно сползла по щеке. Он вперился взглядом в свежий могильный холм, быстро покрывающийся засыхающей коркой, над единственной родной душой, которую он знал в жизни, и добавил:
— Она так и не поняла.
Логан посмотрел на могилу. Ему мучительно захотелось вернуть обратно прошедшие двадцать лет жизни и начать все сначала. Но уже было поздно… Поздно для всего.
— Куда ты собираешься? — спросил он у уходящего Ченса.
— Я собираюсь оставить вас наедине с вашими призраками, — бросил юноша через плечо. — И желаю вам сдохнуть тут вместе с ними.
Встала луна, залив слабым неверным светом заросший травой двор и старенький пикап, припаркованный на улице рядом с домом. Ченс прошелся по комнатам, машинально открывая стенные шкафы и заглядывая в каждый ящик, проверяя, не забыл ли он случайно что-нибудь из того, что может понадобиться в дальнейшем.
Вчера в дверь постучала одна из соседок и бессердечно поинтересовалась, что Ченс намерен делать с вещами матери. Парень захлопнул дверь перед ее носом.
Он уже решил, что сделает со всеми этими вещами, — не оставит здесь ничего из того, что не сможет взять с собой.
Портфель свой он уже собрал. Часть одежды снял из шкафа прямо с вешалками и просто свалил в кучу на сиденье грузовика. Взял бумажник с небольшим количеством денег, оставшихся от последней получки, и школьный альбом с фотографиями. Странное сочетание, и тем не менее вполне логичное, если вдуматься. Они представляли собой ценности, которые принадлежали лично ему и к которым Логан Генри не мог иметь даже косвенного отношения. От этого человека Ченс не хотел брать ничего.
Странное беспокойство овладело им. Пришла пора действовать. Внезапно почувствовав, что не может двигаться быстро, взял канистру, приобретенную на бензоколонке, и медленно начал обходить дом, методично поливая бензином вокруг. Стены и пол, мебель и одежда — ничто не осталось без внимания.
Он вышел на улицу, забросил пустую канистру в кузов грузовичка и некоторое время постоял в тени двора, наблюдая за последними мгновениями жизни дома. Его передернуло. Сунув руку в карман, вынул коробок спичек с фирменной этикеткой: «У Чарли все для вас и вашей машины». Поднявшись на крыльцо, толчком распахнул дверь и чиркнул спичкой, которая мгновенно вспыхнула. Терпеливо подождал, пока она разгорится.
Воздух внутри помещения полыхнул раньше, чем спичка упала на пол. Когда он вернулся к своему пикапу, со звоном лопнуло первое стекло, засыпав двор осколками. В зеркале заднего обзора хорошо были видны языки пламени. От рук пахло паленым, видимо, в какой-то момент он оказался слишком близко к огню. Ченс Маккол только что сжег последний мост, связывающий его с Одессой. Он покидал город, под звуки пожарных сирен и, уезжая, ни разу не оглянулся.
— Привет, красавчик, — встретила его официантка. — Что сегодня хочешь на завтрак? У нас есть специальные блюда. Блинчики, колбаса. Все вместе всего лишь за два девяносто девять.
Ченс согласно кивнул. Эта официантка стала уже знакомой, почти уютной составляющей частью его жизни, хотя он до сих пор даже не узнал, как ее зовут. И подумал, как много еще добрых и приятных людей живет в этом городе, о существовании которых он даже не подозревает.
Город тоже стал казаться почти знакомым. Ченс уже привык к его равнинности и даже был рад постоянным ветрам, поскольку знал, что из-за этого к вечеру не останется и воспоминания об удушающей дневной жаре.
Каждое утро парень просыпался с надеждой на то, что наступающий день принесет наконец решение всех его проблем и Ченс сможет уехать домой, к Дженни. Но дни шли за днями, и он уже начал беспокоиться. Может, пора бросить это дело и вернуться восвояси?
Он крутил в руках дымящуюся чашку с кофе, дожидаясь, пока тот немного остынет. Утреннее солнце, отражаясь от ветрового стекла автомобиля, стоящего напротив закусочной, слепило глаза. Ченс моргнул и наклонил голову немного в сторону, чтобы рассмотреть женщину, выходящую из машины.
Она оказалась высокой блондинкой примерно его лет, умеющей выгодно преподнести себя. Налетевший порыв ветра скульптурно облепил подолом платья ее длинные красивые ноги. Женщина придержала взметнувшуюся легкую ткань. Другой рукой попыталась удержать на месте прическу. Но ни то, ни другое ей не удалось. Ченс улыбнулся было, наблюдая за этой безуспешной борьбой, но в следующее мгновение увидел ее лицо.
Кофе выплеснулся из чашки. Он мгновенно почувствовал, как что-то ударило в голову, но тут же прошло.
Вместо этого появилось ощущение кошмара. Подобное ощущение он однажды уже испытал — в тот момент, когда обнаружил, что Летти Маккол покончила с собой. Он перестал дышать, борясь с желанием броситься бежать, и только смотрел, как эта женщина приближается к закусочной. Войдя, она направилась прямо к нему.
— О Боже! Я думала, ты умер! Ты уехал, не сказав ни слова… и больше не вернулся. Я думала, что тебя больше нет!
Голос ее дрожал. Она присела напротив и прикоснулась пальцами к его руке. Но, взглянув ему в глаза, с удивлением отняла руку. Он смотрел так, словно не узнавал ее.
— Прошу простить меня, если я ошиблась. Но… вы ведь… вас зовут Ченс Маккол, не правда ли?
Ченс судорожно вздохнул. Именно за этим он и приехал в Одессу. Он хотел встретить хоть одного человека, который бы узнал его. Это был единственный способ восстановить свое прошлое, выяснить о самом себе. Но теперь, когда такая возможность стала реальной, страх узнать правду охватил его с новой силой.
Виктория никак не могла понять его отстраненности. Да, конечно, их отношения давным-давно закончились, но ведь оставалось и иное, что она так отчаянно старалась сохранить все эти годы.
— Да, я Ченс Маккол, — произнес он.
— Я не сомневалась! — вскрикнула женщина. — Не могла же я ошибиться по отношению к человеку, которого так хорошо знала!
Ченс выслушал это с неохотой. Тут же вспомнилась Дженни. А что, если он оставил здесь жену?.. А если еще есть и дети?.. Он никогда не задумывался о такой возможности. При одной мысли, что вдруг он не имеет права сделать предложение Дженни Тайлер, ему стало дурно.
Виктория оцепенела. Она совершенно не ожидала, что их встреча может быть столь холодна Это же Ченс! Они же оба жестоко пострадали от безжалостного поворота судьбы! Не может же он винить ее в этом?
— Ченс! Что с тобой? Ты меня не узнаешь? Понимаю, прошло более двенадцати лет, но я все-таки не настолько изменилась! — Она попыталась улыбнуться, но от выражения его лица улыбка погасла.
— Прошу прощения, — ответил он, — но я вас не знаю. Должен знать?
— Разумеется, черт побери! — негромко воскликнула Виктория и жестом отослала прочь официантку, которая решила подойти к ним. — Ты должен меня знать!
Я — Виктория. — И, чуть поколебавшись, добавила:
— Твоя сестра.
Боль, возникшая в глубине глаз, стала почти невыносимой. Ченс встал пошатываясь из-за столика и поковылял к выходу. Со лба падали крупные капли пота.
От предчувствия какого-то рокового несчастья ноги подкашивались. Выйдя на улицу, он запрокинул голову и сделал несколько долгих вдохов и выдохов.
«Сестра? Значит, у меня есть семья? Почему я ей не поверил? Какой смысл меня обманывать?»
Потом до него дошло и другое. Она произнесла свое имя — Виктория. Девушку на фотографии тоже звали Викторией.
Необходимо немедленно взглянуть на фотографию, оставленную в комнате. Ченс уже не думал, а просто реагировал на ситуацию. В следующее мгновение он метнулся через дорогу, направляясь в свой номер.