Ефремову, пожалуй, говорить рано, решил Степан, а вот с Ахмедом поделиться надо. Ахмед поймет и подскажет, как действовать дальше. У него нюх на такие вещи, и, главное, они друзья. Славный парень, этот Умерджан. Но посоветоваться не пришлось и с Умерджаном: не успел Степан вернуться на оперпункт, как тут же был включен в опергруппу по задержанию контрабандистов, которых решили брать в поезде Баку – Москва.
2
Скорый поезд Баку – Москва шел уже третий перегон с той станции, где села в него опергруппа. Переходя из вагона в вагон, Степан смотрел, что называется, во все глаза, но ничего, решительно ничего не находил. Пассажиры были самыми заурядными: пили чай, резались в карты, спали. И хоть бы один настороженный взгляд или какой-нибудь необычный чемодан!
«Наверное, Ахмед их задержал», – с легкой завистью подумал Степан, зная, что друг идет навстречу с конца поезда. Впереди оставался международный вагон. Билеты здесь у пассажиров при посадке забирались, и Степан пришел в замешательство: как же проверять? Потом нашелся, предложил проводнику взять с собой билеты, чтобы сверить их с наличием людей.
– Места все заняты, – хмуро сказал проводник. – Зайцев не вожу.
Степан было заколебался: правильно ли поступает? Но тут подошел посланный Ахмедом боец, шепнувший: «Ничего не нашли. У вас, должно быть». Степана бросило в жар. «Ну гляди, брат, – мелькнула мысль, – держи экзамен!» Он так подозрительно посмотрел на двух ученых, ехавших в первом купе, что те невольно смутились.
В следующем купе ехал известный артист с женой и ребенком. Он играл с малышом, а тот лез ручонкой к банке с вареньем. «А что, если сценка разыгрывается напоказ, чтобы усыпить мою бдительность?» – подумал Степан, и ему стало стыдно. Так, черт возьми, каждого начнешь подозревать.
Постучавшись, Степан уже спокойно открыл третье купе. У окна сидела молодая женщина в сером костюме. Откинувшись на спинку дивана, она курила длинную тонкую папиросу.
– Вы одна в купе?
– Сейчас одна, как видите, – усмехнулась она. – Приятельница сошла в Хачмасе купить яблок и, видимо, отстала.
– Они сразу же сообщили, – вмешался проводник. – Сошедшей женщины билетик у меня остался. Я начальнику поезда доложил.
– Значит, это ее вещи? – указал Степан на два объемистых чемодана.
– Нет, мои. Ее – в багажнике.
– Да вы не сомневайтесь, – заговорил опять проводник. – В Ростове мы можем снять вещички.
– Зачем же снимать? Я довезу. Мы в Москве соседи.
Степан собрался уходить, но в это время женщина потянулась за сумочкой, открыла ее. Мелькнул маленький граненый флакончик. Степан тотчас узнал: духи марки «Коти» – французская контрабанда.
«Спокойнее! – одернул себя Степан. – Духи можно купить на базаре». И все же было что-то в этой дамочке настораживающее: то ли подчеркнуто-равнодушная манера держаться, то ли тот лоск, который, как заметил Степан, отличает людей непростого происхождения.
Колебался он секунду, потом решительно выпрямился и отрывисто сказал:
– Прошу открыть чемодан.
– Вы что, товарищ уполномоченный, шутите? – воскликнула она. – Это самоуправство! Я буду жаловаться!
– Не надо нервничать, – усмехнулся Степан. Теперь он был уверен, что попал в точку.
Пригласив понятых из соседнего купе, Степан открыл первый чемодан. Он был набит отрезами темно-синего бостона.
– Английский! – ахнул проводник.
Во втором чемодане оказались шарфы, мотки французского шелка, иранская лак-кожа и, между прочим, те же самые духи «Коти»…
Чемоданы «подруги» тоже были заполнены исключительно контрабандными товарами, а под двойным дном лежали перемотанные фильдеперсовыми чулками дамские золотые часы – их оказалось ровно шестьдесят штук.
– Теперь все, джан, – сказал Ахмед, пришедший на помощь. – Давай писать акт.
– Разрешите мне выйти в туалет? – нервно попросила женщина.
– Повременить придется, любезная, – отозвался Ахмед. – Скоро станция. Там сойдем.
– Я не могу ждать, – капризно потребовала дама.
Степан глянул в окно. Поезд проходил мимо разъезда. До ближайшей станции было по крайней мере полчаса.
– Неудобно как-то, – шепнул он Ахмеду, – Женщина все-таки…
Ахмед заколебался.
– Ладно, джан, пусть идет. Проводи-ка дамочку, – приказал он бойцу.
Прошло минут десять, когда Ахмед, писавший перечень конфискованных вещей, внезапно воскликнул:
– Где же она, шайтан дери?
Они выглянули в коридор. У туалета стоял боец и что есть силы колотил в дверь.
– Не отзывается, – сказал он.
– Взломать! – распорядился Умерджан.