Ведь возвращаясь в маленькую квартирку Джеймса, он каждый день представлял себе, как спросит Шерлока о Джоне Уотсоне, и детектив наконец–то объяснит ему, почему так поступил с другом, который всегда верил в его невиновность. Но сейчас, слушая, как тот рассказывал свои занимательные истории, многие из которых он знал, а в некоторых даже участвовал, Джон почему-то не мог заставить себя задать мучившие его вопросы: какие причины были у Шерлока, чтобы так жестоко с ним поступить? Что или кто заставил так виртуозно и правдоподобно разыграть собственную смерть? Почему не рассказал все Джону, если он был почти единственным человеком, полностью доверявшим гениальному детективу?
- Джеймс! Джеймс! – нетерпеливо позвал Шерлок, возвращая его в реальность. - Почему ты все время молчишь? – Холмс резко остановился. – Тебе было скучно в ресторане, ты почти ничего не съел. Не слушаешь, что я тебе рассказываю, и так глубоко погружаешься в свои мысли, что я не могу до тебя докричаться. Что происходит?
- Ничего, просто… - Джон замолчал, не смея продолжить фразу и ощущая, как его решительность спросить про Джона Уотсона медленно тает.
- Просто что? – детектив, как всегда, слишком пристально начал вглядываться в его лицо, стараясь прочесть по нему, о чем именно недоговаривает Джеймс. – Ты слишком напряжен, - он незаметно переместил прохладные пальцы чуть выше и обвил рукой его запястье, от чего пульс молодого человека просто сошел с ума. Тело, давно истосковавшееся по прикосновениям, среагировало мгновенным возбуждением даже от такого совершенно невинного жеста. Из горла Джона непроизвольно вырвался тихий стон, который Шерлок принял как поощрение своих действий. Он потянул совсем несопротивляющегося юношу на себя и, бережно приобняв одной рукой за талию, другой несильно надавил на затылок, заставив приблизиться, не давая даже малейшей возможности отстраниться.
- Расслабься, - завораживал его голос, и Джон закрыл глаза, растворяясь в новых, неизвестных ему ощущениях.
Он даже не задумывался о том, что это все неправильно и неприлично: вот так, посреди улицы, целоваться с Шерлоком Холмсом. Ведь тело Джеймса просто пело от желанной близости, от сладких прикосновений и от оглушающего стука растревоженного сердца.
Только неконтролируемое возбуждение, только стоны в самые губы, только мягкий язык, вторгавшийся в его рот и творивший там невероятные вещи, от которых по телу пробегали маленькие разряды, а ноги подкашивались. Только чуткие длинные пальцы, невесомо поглаживающие скулы и заплетающиеся в отросших светлых волосах. Только Шерлок и его неповторимый аромат, который, словно дорогой наркотик, затуманивал разум, рождая в нем такие жаркие образы, что тело скручивало в сладкой истоме, а низ живота начинало приятно потягивать.
Джон старался не думать, почему Шерлок так умело вел, словно поцелуи были его самым любимым занятием в жизни. Откуда у невыносимого социопата столько опыта в соблазнении молоденьких интернов? Он толком даже не понял, как Шерлок, вторгаясь в его рот снова и снова, настолько распалил желание Джеймса, что когда им перестало хватать воздуха, и он отстранился, юноше пришлось приложить значительные усилия, чтобы просто устоять на месте и не упасть.
- Тише, тише, - прошептал ему на ухо Шерлок, заключая в стальные объятия и прижимая к себе так крепко, точно Джон был в состоянии вырваться от него и убежать. – Пойдем.
Вопроса «Куда?» даже не возникло в совершенно затуманенном желанием разуме Джона. Он был готов идти за Шерлоком куда угодно, главное, чтобы там оказалась постель. Дальше мысли Джеймса были достаточно прозаичными и настолько откровенно пошлыми, что Джон прилагал все свои силы, чтобы хоть немного вразумить распаленного юношу внутри себя.
Гормоны и такое продолжительное воздержание сделали Джеймса очень восприимчивым к яростному напору детектива, а Джон оказался просто-напросто не готовым противостоять этой неистовой страсти, полностью сметающей его разумные доводы. Он шел рядом с Шерлоком, точно приклеенный, а тот, удостоверившись, что юноша может и сам спокойно передвигаться, не спотыкаясь на каждом шагу, просто держал его за руку. Дорога показалась Джону чересчур короткой, а Джеймсу, наоборот, слишком длинной, но, когда они оказались перед знакомой дверью, он удивленно замер. Это был дом Джеймса.
- Как? Как ты узнал, где я живу? – выговорил Джон, стараясь хоть немного прийти в себя и унять оглушающий звук громко бьющегося сердца.
- Это элементарно, - Шерлок наградил его своим профессиональным взглядом из серии «вокруг меня одни идиоты». – В твоем личном деле все подробно описано.
- Ты читал мое личное дело? Зачем? – возмутился Джон, и неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника, растекаясь по венам странным тревожным ощущением.
- Естественно, читал. Я же должен был знать, ради какого человека отдал жизнь мой лучший друг.
Джон похолодел. Вот оно. Вот в чем дело. Конечно, Шерлок просто изучал реакции Джеймса на свои действия, словно он был очередным привлекшим его внимание экспериментом. Джеймс был интересен ему только в качестве нового исследования. Лишь тщательное сканирование маленького винтика в огромном механизме, который появился, как непреодолимое препятствие, ведущее к поставленной детективом цели.
- Что-то случилось? – Шерлок развернул его лицом к себе.
- Ты сделал это специально? – почти прошептал Джон, яростно вырываясь из цепких пальцев. – Хотел узнать, кто я такой? Изучить мои реакции на внешние раздражители? Посмотреть, что я из себя представляю? «Молоденький мальчик, еще не закончивший институт, которого совершенно напрасно спас мой обожаемый доктор Джон Уотсон» – это то, что ты обо мне думаешь?
Шерлок смотрел на него совершенно безучастно, точно вспышка Джона тоже была запланированным действием в его гениальной пьесе.
- Ты все неправильно понял… - начал он, но Джон перебил:
- Нет, я все понял правильно. Зачем я тебе? На самом деле, зачем? Захотелось немного поразвлечься, чтобы потом побольнее ударить? Ты хочешь отомстить мне за его смерть? – от внезапного озарения голос Джона сорвался, и он в ужасе попятился назад, словно Шерлок вдруг превратился в ужасного монстра.
- Нет-нет, Джеймс, что ты…
- Когда ты собирался мне сказать, что затеял все это лишь из мести? Когда переспал бы со мной? – Шерлок почему-то молчал, внезапно перестав оправдываться, и сердце Джона ухнуло куда-то вниз. – Уходи. Я не хочу тебя видеть, – его голос больше не дрожал. Болезненное возбуждение сразу же схлынуло, стоило ему осознать, что Шерлок снова сыграл на его чувствах, снова предал, снова…
Джон устало прикрыл глаза: все в этом странном мире повторяется, и он попал в ту же ловушку с тем же человеком еще раз. Дурак, глупец: подумал, что Шерлока заинтересовал молоденький интерн, и решил пообщаться с внезапно воскресшим другом. И что получил? Удар в самое сердце. Его использовали, с ним играли, его умело обвели вокруг пальца, впрочем, как и всегда.
Шерлок хотел еще что-то сказать, но с Джона было довольно на сегодня объяснений, и он, не слушая, захлопнул дверь перед самым носом своего теперь уже совершенно точно бывшего друга.
***
Джон еле-еле передвигал ноги, стараясь не рухнуть с шаткой лестницы, когда поднимался в квартиру, и был полностью погружен в свои невеселые думы, ничего не замечая вокруг себя. Почти с первого раза открыл замок, не зажигая свет прошел на кухню, мечтая о холодном стакане воды, так как во рту сильно пересохло, и только тогда почувствовал, что в доме есть кто-то еще.
Инстинкты Джона Уотсона, приобретенные в прошлой, наполненной опасностями жизни, сработали мгновенно. Он быстро отшатнулся от темной фигуры, бросившейся ему наперерез, и постарался продвинуться ближе к выходу. Но его перехватили, а сильные руки крепко сжали в объятиях сопротивляющееся тело, фиксируя за спиной его руки.