Сердце радостно подпрыгнуло в груди. Я так и знала, что кошмар скоро закончится!
— Благодарю, — я поспешно встала. Только бы они не передумали!
Повесть 1 (отрывок 7)
— Подождите! — взвизгнул крысиный царь. — Некрасиво уходить просто так. Мы должны как следует попрощаться. Вас что, ничему не учат в ваших закрытых интернатах?
Ни в каком интернате я, конечно, не училась, но возразить не осмелилась. Мне хотелось уйти поскорее и без лишних споров.
— Примите от нас подарок, чтобы забыть обо всех неудобствах.
Крысиный царь хлопнул в ладоши, и крысы в белых накрахмаленных передниках принесли два ситцевых платья: лимонного цвета и голубое.
— Пожалуйста, выберете, какое вам больше нравится. Но помните, каждое платье обладает волшебным свойством. Мы, к сожалению, не можем рассказать каким, иначе колдовство не сработает. Поэтому выбирайте наугад! — крысы за спиной царя оживлённо закивали, хищно заблестели их глазки. Казалось, они уже представляют, как насаживают меня на вертел вместо свиньи и поджаривают, а моя кровь соусом капает в огонь. От этой картины тошнота подступила к горлу.
— Боюсь, я недостойна такого подарка. Вы ведь не возражаете, если я покину вас без него?
Но крысы состроили оскорблённые и обиженные рожицы и принялись страстно уговаривать меня. В конце концов, их пустословие изрядно мне надоело, и я позволила оплести себя лозами пьянящего безумства. Восклицая: «Ах, какие тонкие ручки! Какие косточки!», дамы-крысы переодели меня в платье лимонного цвета. Я расправила плечи и взглянула в зеркало.
Рукава-фонарики, кружевной воротник и пояс из коричневой дублёной кожи с металлическими заклёпками и брелоком в виде шестерёнки – все эти детали нелепо громоздились на моём хрупком теле. Они скрывали мою худобу, но не делали ни капли взрослее. А то, как мало нарядное платье сочеталось с любимым кроссовками, лишь повергало меня в уныние.
Я превратилась в жутко несуразную куклу.
Мадам крыса быстро прикрепила к моим волосам небольшую шляпку с цветами, посетовав: «Что же у вас такие короткие волосы, до плеч? Негоже, негоже!». Отражение в зеркале недовольно фыркнуло и скривило аккуратный носик. В зелёных глазах на секунду мелькнуло разочарование.
Девушка в зеркале улыбнулась.
Я ощутила необычайную лёгкость. Мне вдруг захотелось кружиться, танцевать и петь. Пусть даже и с крысами! Но хитрый огонёк в глазах царя меня образумил, и я мысленно укорила себя за беспечность.
— Вы восхитительны, сударыня-чужестранка.
— Могу я отправиться в путь? — постаралась скрыть нетерпение, но мой голос всё равно прозвучал резко и немного неприветливо.
— Погодите, — глухо отозвался крысиный царь.
Пока я переодевалась, остроносый мышонок-гонец принёс запечатанное сургучом письмо. Царь разорвал печать и, прочитав, помрачнел.
— Боюсь, с нашей принцессой случилась ужасная беда, — торжественно-грустно возвестил он.
— Какая, государь?
Крысы заволновались и окружили царя, жадными глазёнками пожирали письмо, шептались, переглядывались и, казалось, вот-вот заскулят от ожидания. Впрочем, некоторые из них будто испугались. Царь выпрямился, окинул собравшихся суровым взглядом и громко произнёс:
— Принцесса серьёзно ранена. И в этом виноваты проклятущие странники! Зря мы милостиво позволили им остаться, стоило выгнать их из Снарного мира всех до единого! Вот она – людская чёрная неблагодарность! Да разверзнется земля под этими подлецами и вероломными предателями!
Мой инстинкт самосохранения встрепенулся и шепнул, что пора бежать. Пока придворные охали и ахали, я растолкала стоявших рядом крыс, опрометью бросилась к волшебному стеклу и пролетела сквозь него. Меня словно обдало ледяной водой, и по затылку разлилась свинцовая боль.
Я замерла в недоумении, ибо попала не на привычную лестничную площадку одиннадцатого этажа, а в сырой чулан, и едва не задохнулась от резкой вони. Под потолком висел светильник: тихо жужжащее насекомое с головой-фонарём, которое бестолково дёргало лапками и едва ли могло мне помочь. Свет выхватывал из темноты очертания ржавых вёдер, швабру и стеллаж с баночками, где в маринаде плавали едва шевелящиеся губки. Верно, одна из банок лопнула и оттого так мерзко пахло.