— Как пожелаешь, прекрасная странница. Не всё же мне работать. Надо и отдыхать иногда.
Джинн растянулся на ковре, щёлкнул пальцами, и перед ним возникло блюдо с виноградом.
― Желаешь ли угоститься?
Ага! Пытается выудить из меня первое желание. Наверное, я подавлюсь косточкой.
― Нет, спасибо, ― но жадным взглядом проводила ягоду, которую джинн отправил в рот.
― Откуда ты, юное дитя?
— Из другого мира.
— Несомненно, — нахмурился джинн. ― Путешествуя с недостойными хозяевами, я познал много стран. Ты похожа на жительницу пустыни, как стрекоза на медовое яблоко. У них кожа смуглее и миндалевидные глаза. Ты не одна из тех нищих бродяг-аристократов, что, как звери, притаились под железнодорожными мостами и ловят оброненные пассажирами минуты и секунды. Ты не из южных тропических миров, у них нежнее голоса. И ты не из тех миров, где царит вечная зима, иначе б кожа твоя не казалась такой шелковистой. Так скажи же, откуда же прибыла моя очаровательная гостья?
Так много внимания мне не уделяли даже друзья. Разговор с джинном начинал мне нравиться и потихоньку вытеснил бы все опасения, если бы не одно «но». Неестественность в его голосе. Я будто слышала его через радиопомехи. Каждое слово знакомо и понятно, но в то же время – послевкусие чужеродности. Я не понимала причин и потому решила пока не обращать внимания.
— Как я сюда попала – это долгая история. Вы знаете человека по имени Септимий Крауд? Это просто вопрос, не подумайте, что я загадываю желание, — поспешно добавила я.
Джинн мотнул головой.
— Обойдёмся без подобных замечаний. Чтобы заключить договор на желания, нужно прежде лампу потереть. А без лампы говори спокойно.
— И всё же я буду начеку.
Джинн вздохнул. Должно быть, я не первая, кого так сложно провести.
— Эти недостойные почестей и привилегий паломники всем клевещут о том, будто джинны коварны. Сколько же от них разочарований и головной боли! Так всегда: хочешь свести с кем-нибудь приятное знакомство, а тебе сразу же тычут в лицо вероломством джиннов! — он распалялся и надувался как рыба-шар. Но эта бурная вспышка чувств смотрелась подделкой.
— Так что ты знаешь о Крауде? — оборвала я.
— Многие считают его выдающимся, исключительным странником, некоторые даже волшебником. Но он лишь шарлатан, дешёвка, фокусник и фигляр. Низкое, подлое создание, не достойное вдыхать свежесть, приносимую со Снарного моря. Этот обманщик украл лампы моих добрых братьев, а меня вынудил скитаться по пустыням меж миров. Если бы я только мог до него добраться!
— Сочувствую твоей беде, — я не мастер утешений, поэтому в моих словах чувствовалась фальшь. И чуть помедлив, я добавила: — Крауд что-то сделал с принцессой крыс, а те хотели за это сожрать меня.
— Ожидаемо! Достойные доверия языки говорят, Крауд когда-то предложил крысам свои услуги, втайне желая выведать секреты у тамошнего мастера. Впрочем, повторюсь, юная странница, волшебство – это байки, и никто, кроме джиннов, особой силой не обладает. Посему смею полагать, Крауд преследовал иную цель. Но – не будем марать воздух пустыми рассуждениями о мотивах подлеца. Крысы разгадали его планы и, жестоко, но заслуженно избив, прогнали прочь. Теперь же низкая душонка им мстит. Хотя, конечно, это тоже слухи, но даже в домыслах может найтись крупица правды, — вздохнул джинн. — Тебя он тоже обманул, прекрасная дева?
— Я прикоснулась к голубому шару. Сначала Крауд запугивал меня дверью в потусторонний мир, но я забылась и дотронулась до неё. А затем из неё выпрыгнул или выскользнул, не знаю, как правильнее… голубой шар. Такой липкий. И будто бы живой. Я прикоснулась к нему, а потом… видимо, потом попала в другой мир. Всё вокруг изменилось, стало чужим и странным.
Джинн взорвался хохотом и, давясь смехом, переспросил:
— Голубой шар? Прости, но ты, наверное, шутишь, прекрасная странница. Тебе известно, что голубой – это цвет волшебства?
— Теперь знаю.
— И продолжаешь утверждать, что это был голубой и, безусловно, волшебный шар?
— Ну да. Если бы он был не волшебным, то как бы я очутилась тут?