Вечером же всё было иначе.
Тихо, спокойно. Уставшие люди говорили мало и редко. Никто не кричал, и я могла наслаждаться обрывком каждой услышанной беседы.
— Почему, когда говорят все хором, я с трудом разбираю речь? До того, как я осознала, что в этом мире говорят на другом языке, мне было намного проще понимать разговоры. Теперь же я временами ловлю себя на том, что ничего не понимаю.
— Ты слишком много думаешь о том, что это чужой язык. Пока ты об этом не волновалась, понимание речи было на уровне подсознания, — объяснял Абдул. — В твоём мире ведь есть такое понятие «подсознание?»
Я кивнула.
— Забудь о том, что снарный – чужой язык. Окунись в него. Живи им. Вы, странники, счастливый народ, можете понимать любую речь. А вот мне пришлось потратить пару лет на то, чтобы выучить снарный. Хорошо, что джинны живут долго!
Повесть 1 (отрывок 16)
Вблизи ратуша совсем не впечатляла и рисовалась обветшалой и всеми покинутой, точно разорённое гнездо. Окна закрыты ставнями, а на дверях цепь с замком. На стенах под белой краской местами проглядывали старые фрески. Кадки с хилыми пальмами у входа навевали тоску. Уснувший сторож-робот ржавел и, наверное, уж больше не проснётся, так и будет сидеть у двери до скончания веков. Если тут и был музей, то хозяева его не жаловали. И только часовая башня сверкала кирпичным золотом.
― А когда-то там жил волшебник. Он помогал наместнику короля, и…
Но Абдул перебил Анри:
― Волшебства не существует, дитя. Чем раньше ты это выучишь, тем больше проживёшь.
― Почему все так яро отрицают волшебство? ― вздохнула я.
― Потому что его не существует. Отойдите в сторону и смотрите туда, ― нахмурился джинн.
Повернув головы, мы увидели мрачную процессию.
В белых робах, с замотанными назад рукавами, они напоминали узников психиатрической больницы. Глаза пленников бледнели пустотой, и совершенно не верилось, что у кого-то из них хватит смелости на побег, но тем не менее несчастных охранял конвой из двадцати крыс-гвардейцев. Их сломали, уничтожили и теперь добивали, стирали в порошок, чтобы зараза в их сердцах не выбросила споры и не проросла в почве здоровых душ.
― А это, мои драгоценные, те, кто отрицает очевидные факты и проповедует неправильные истины, ― тихо произнёс Абдул.
Не надо было спрашивать, кто они. Я сердцем поняла, что это такие же странники, как и я. Опустошённые, потерянные. Их провели мимо нас. И хотя я не решалась спросить, дух лампы рассказал.
Существует волшебство или нет – не так уж и важно. Странников ненавидят, и это неоспоримый факт.
Издревле странники соединяли меж собой миры, прокладывания тоненькие нити межмирных троп, а после по этим дорогам устремлялись паломники и торговцы, как странники, так и простые люди. Конечно, за путешествия переселенцы платили немало отпущенного им времени, но в те времена наладить торговые и культурные связи было важнее.
Потом снарный король и драконий лорд, который сочувствовал странникам, основали Торговую Компанию. Но идиллия не продлилась вечно.
В одно и то же время странников уважают и ненавидят. Уважают за их особый дар, ненавидят за то, что они открывают проходы меж мирами и тем самым делают каждый мир уязвимее. Кто знает, какое сверхъестественное зло может прийти с той стороны?
В конце концов, ненависть пересилила, и последний снарный король Эжен Третий распустил Торговую Компанию, лишил всех привилегий драконьего лорда и запретил странникам приближаться к столице – Ашбадессу. Когда же крысы захватили Снарный и окрестные миры, то попросту объявили охоту на странников, прекрасно понимая, что они могут бросить вызов и спутать им, крысам, все карты.
С волшебниками всё обстояло несколько иначе. Их никогда не любили, всегда боялись, ибо те обладали силой куда большей и непостижимой, чем можно вообразить. Все знали, что волшебники превосходно умеют управлять голубой пылью, из которой соткано мироздание и которая по сути является самой жизнью. Лишённые дара и недалёкие люди верили, что волшебнику ничего не стоит убить человека одним взглядом.